Ханский ярлык
Шрифт:
— Между прочим, он доводится тебе родным дядей. Он старший брат твоего отца.
— Эх, — вздохнул отрок, — поздно я родился, ни дядю своего, ни отца не видел.
— Ничего, сынок. Зато ты наследовал их кровь и дух. Спи.
4. ПОЖАР
Александр Маркович проснулся среди ночи от шума, донёсшегося снаружи. И тут же в дверь начали стучать.
— Кто там?
— Маркович, — раздался крик дворского Назара, — подымай княжича! Уходите к Волге!
— Миша, Миша, — начал трясти княжича кормилец.
Но отрок спал столь крепко, что лишь мыкал
Горел Тьмакский конец города. Оттуда по улице бежали люди, коровы, овцы, визжали свиньи. Тут же носился в нижней сорочке князь Святослав Ярославич, крича:
— К Владимирским воротам... гоните скот к Владимирским воротам! Детей к Волжским... Скорей, скорей.
Огонь вздымался вверх, мчался, скача по сухим крышам домов, всё более увеличиваясь и разбухая.
Весь город, состоящий из деревянных строений, давно высохших и пересохших, был для огня лакомой добычей. И хотя с двух сторон город обнимали реки — Волга и Тьмака, — никто не пытался тушить огонь, все бежали туда, где ещё не горело, — к Владимирским воротам. Стоял невообразимый шум: крик, плач, рёв коров, ржание коней.
А огонь между тем перекинулся на деревянные крепостные стены, вспыхнули свечами вежи. По заборолам преследуемые огнём убегали приворотные сторожа. И это пламя, бегущее по деревянным стенам, было, пожалуй, самое опасное для жителей города. Стоило ему добраться до Волжских и Владимирских ворот, как сразу бы все, кто не успел выбежать из города, оказались бы в огненном кольце и наверняка бы погибли, сжарились бы в этом огромном костре.
На спуске к Волге Александр Маркович столкнулся с княгиней, которая держала на руках испуганную Ефросинью.
— Что с ним? — крикнула встревоженно Ксения Юрьевна, увидев на руках пестуна сына.
— Ничего, княгиня. Он спит.
— Слава Богу, а я думала...
На берегу метались люди, кто бросался вплавь, кто, держась за доску или бревно, грёб к другому берегу. Тут же с опалённой бородой носился дворский Назар, распоряжаясь лодьями. Заметив княгиню, закричал:
— Сюда, сюда, матушка, вот в эту лодью!
Вместе с княгиней сел в лодью и Александр Маркович с Михаилом на руках.
— Высадите княгиню — и сразу назад! — скомандовал дворский гребцам. — Да живее, живее шевелитесь.
Лодьи носились между берегами, перевозя женщин и детей на левый берег, к избам Заволжского посада [30] .
Жуткая картина виделась с левобережья погорельцам, выбравшимся на берег. Никто не хотел уходить к избам, все стояли и смотрели как заворожённые на огромный пожар, в котором сгорал город. От рушившихся балок и стропил взлетали вверх искры. На берегу слышался плач и бабий вой словно по покойнику.
30
Посад — торгово-ремесленная часть города вне его стен.
Александр Маркович стоял с княжичем на руках, не сводя глаз с пожара.
— Что это? — неожиданно раздался голос отрока [31] .
— Проснулся, сынок. Это пожар.
— А что горит?
— Наш город.
— А мы?
— А мы уж на другом берегу.
— Как? И ты не разбудил меня? Как же так?
— Ты не захотел просыпаться,
— А где Сысой?
— Не знаю.
— Опусти меня на землю. Что я, маленький?
31
Отрок — здесь: мальчик-подросток в возрасте между ребенком и юношей.
Александр Маркович опустил княжича, подал ему свёрток.
— Вот тут кафтан, сапоги. Одевайся.
Хотел помочь ему, но тот сердито оттолкнул руку.
— Я сам.
А между тем лодьи высаживали на берег всё новых и новых людей. Наконец прибыл и сам дворский. Отыскал княгиню, отирая со лба копоть, сказал:
— Слава Богу, кажись, всех с берега вывезли.
— А где князь? — спросила Ксения Юрьевна.
— Святослав Ярославич должен был через Владимирские ворота выйти. Мы так сговаривались, ему те, а мне эти — Волжские.
— С чего началось-то, Назар?
— Кто знает. Може, от свечи, а може, и от Бога.
— Так грозы вроде не было.
— Кто знает. Спали ведь все без задних ног.
Подошёл денежник [32] Орефий, тоже с обгорелой бородой и в прожжённом кафтане.
— Назар, меня с первой лодьёй отправишь.
— Само собой.
— Не забудь смотри.
— Не забуду, Орефий, не бойся. Княжья казна мне, чай, тоже не чужая. Поди, поплавило всё там?
32
Денежник — мастер по изготовлению денег, чеканщик.
— Огонь не тать [33] , деньгу не уведёт. А что поплавило, перекуём.
— Э-э, брат, кому он и похуже татя.
— Только не мне, — отвечал денежник гордо.
И действительно, денежник в княжестве, пожалуй, самый богатый человек. Из серебра, поставляемого ему князем, он куёт деньги, используя специальные матрицы, и получает за работу четыре из ста изготовленных монет. А Орефий, к примеру, умудрился изготовить матрицу с собственным портретом и именем.
33
Тать — вор.
Ещё князь Ярослав Ярославич однажды, призвав его, спросил:
— Почему ты на гривнах [34] себя чеканишь?
— А кого ж мне чеканить-то, князь? — спросил Орефий, изобразив в лице недоумение.
— Как кого? — удивился Ярослав. — Князя.
— Какого?
— Ты что, дурак? Или прикидываешься?
Орефий, конечно, прикидывался, но злить князя не схотел, согласился:
— Дурак, Ярослав Ярославич.
Князь уловил двусмыслицу в ответе, усмехнулся, погрозил ему пальцем.
34
Гривна — денежно-весовая и денежно-счетная единица Древней Руси, была в обращении до XV в. Гривна серебра — слиток весом 204 г. (1 гривна = 20 ногат = 50 резаний); гривна, состоящая из определенного числа серебряных монет, называлась гривна кун. 1 гривна серебра = 4 гривны кун.