Хегальдины
Шрифт:
– А как ваше имя, как давно вы стали шейдимом?
– Мое имя Лифантия, и изгнан я уже очень давно. А вы Лераиш? – продолжает старый шейдим, не обращая внимания на шокированный взгляд Лерайе. – Расскажете, причину того, что заставила вас оказаться здесь? Ночь только начинается.
– Вы тот самый Лифантия, о котором написано в Геннории? – спрашивает Лераиш, принимая протянутое яблоко. Ответом служит согласное покачивание головы. Похоже, тема не из приятных, думает он; но не может сдержать интерес, и прежде, чем раскрывает рот, Лифантия
– Башня? Верно. Я строил ее. Очень давно. До вашего рождения, принц. До рождения вашего отца. Я был молод и наивен, я хотел своего счастья любым путем. Но не боги ее разрушили, и я не достроил даже до середины. Ее разрушил ваш предок. Ночью, когда я был на вершине, два десятка хегальдин несли с собой огромную глыбу в сети, и с размаху обрушили ее на мою башню, и на меня. Все знали, что я не смогу достроить, и смеялись за спиной, однако, высшие умы узрели в этом поступке прекрасную сказку для верующих, для того, чтобы появилась вера в труд, что тяжелый труд будет оправдан счастьем и огромными крыльями. А меня изгнали, лишив крыльев, которые, впрочем, все равно были ни к чему. В отличии от ваших. – Он замолкает. Тонкие губы продолжают коротко улыбаться, и улыбка эта, как кажется Лераишу, направлена своим воспоминаниям – мимика, что въелась в лицо, оставив тонкие морщины. – Скажите мне, принц, вы желаете мести? Ведь вы узрели за облаками нечто, что сделало из вас шейдима в миг, а обычно процесс занимает недели, иногда даже месяцы. Что вы увидели, что заставило вас возненавидеть их мир?
***
– Получилось даже лучше, чем хотел, – улыбается Лераиш, смотря на ликующую толпу. Музыка барабанов и шум рассекаемого воздуха продолжают ласкать слух. – Набрать скорость, держать угол. Следить за дыханием.
Чертовы доспехи, ругается про себя Лераиш. Голову чуть приподнять, чтобы задействовать шейно-тонический рефлекс.
И чем выше, тем меньше того возбуждения, которое он испытывал перед полетом. Остается только страх. Земля все дальше, крылья хегальдин все меньше.
Выше, сквозь туман из облаков.
– Где же твоя крона, здоровяк? – тяжело выдыхает Лераиш, обращаясь к Колоссу.
Он продолжает лететь все выше, спиралью вокруг ствола, изредка прерываясь на отдых: раскрывая крылья во всю длину и медленно паря по воздуху. Ни одной мысли в голове, лишь голые рефлексы, которые оттесняют сознание во тьму извилин. И тело подобно огромной машинерии, где сталь вместо сердца работает так, чтобы выжать из механизмов все, несмотря на угрозу изнашивания. Лераиш почти слышит ритмичный шум вращающихся шестеренок внутри.
Выше.
Еще.
– Расселина, о которой говорил отец!
Вне видимости чьих-либо глаз; поэтому он позволяет себе штурмовое приземление – с перекатом через плечо – чтобы не тратить силы на остановку. Лераиш устало выдыхает и хрипло ругает и ругает все, на что только падает взгляд. Легкие перегреваются. Кажется, что глотка превращается трубу, по которой струится раскаленных
– Принц, Лераиш.
Слышится красивый женский голос, интонация и дикция которого, настолько приятны слуху, что если бы счастье могло иметь голос, то именно этот.
– Не волнуйтесь, это неформальная встреча, и афишироваться она не будет. Разумеется, исключение составляет только ваш отец. Но его присутствие не требуется.
– Тессера? А что ты?.. – Лераиш медленно поднимается с пола, перебирая в голове все возможные причины появления одной из Теней архонта. – Что ты здесь делаешь?
– Не волнуйтесь, гиос Лераиш.
Принц резко поворачивает голову к источнику другого голоса, за которым уверенно шагает фигура в черной мантии.
– Диа?
– Мы здесь, чтобы рассказать вам… – Из тени появляется третья фигура.
– Трисса.
– … то, что полагается знать лишь будущему архонту, – заканчивает Эксия.
– Не смущайтесь, принц Лераиш. Мы понимаем, что дорога на подобную высоту – весьма тяжела, поэтому вербализация всех ощущений вполне нормальна, – произносит Тессера. Лераиш узнает ее мелодичный голос, только ее. А остальных трех Теней он угадывает только по рисунку на масках, за которыми скрываются их лица. – Мы рады, что вы добрались сюда, и будем рады, если наш разговор закончится согласием обеих сторон.
Лераиш хмурится, чувствуя, как голос Тессеры касается не только слуха, но и какой-то части сознания, словно стараясь настроить его под нужную волну. Он начинает пятиться.
– Мне нужно лететь.
– Нет!
– Необходимость в этом отсутствует!
– Ваш полет – фикция!
Голоса Диа, Эксии и Триссы звучат в такой плавной очередности, будто за трех говорит одна.
– Что? Фикция? Что за чушь вы несете?
– Народу нужно представление, народу нужен символ и обряд его создания. Это весьма простой механизм реализации, гиос Лераиш, – отвечает Тессера.
– Вы лишь символ!
– Визуализация возможностей Бога!
– Пример для подражания!
– Видите ли, гиос Лераиш, хегальдинами легче управлять, внушая им веру, создавая эфемерную цель. Простую, но недостижимую. Но важнее визуализировать ее последствия в вашем образе. Бессмертный владыка с исполинскими крыльями. Подтверждение легенды, материализация веры! Если хегальдины захотят удостовериться в существовании богов, им достаточно посмотреть на вас.
– Что ты хочешь сказать?!
– Никто и никогда не долетал до кроны Колосса!
– Никогда!
– Плодов не существует!
– Это лишь красивая сказка в большинстве своем для «серых». Тех, чьи атрофированные горем крылья делают из них прекрасных слуг, которые верят и стремятся к своему счастью, к полету, к крыльям. – Тессера раскрывает свои черные крылья, подчеркивая сказанное.
– Если, каждый будет счастлив?..
– Общество будет разделено!..
– Само понятие «общество» перестанет существовать!