Хенемет-Амон

Марков Павел Сергеевич

«Наверное, наша плата серебром» – подумал Саргон, медленно приближаясь к незнакомцам.

Взгляд мулата плавно перешел на спутника человека с топориком. Судя по всему, он и был сыном знатного вельможи, который решил отправить ребенка на обучение в школу клинописи. На вид ему и вправду около десяти лет. Полностью бритая голова сверкала в лучах восходящего солнца. И только на висках оставались две пряди черных волос, заплетенных в длинные косички. Жители Та-Кемет называли это «локонами юности» –

символ несовершеннолетия. Спокойный взгляд карих глаз. Волевой подбородок. Светлое юное лицо. Слегка выпирающие щеки придавали ему округлый вид. Мальчик носил плотную белую рубаху с рукавами, опоясанную у талии кожаным ремнем. Ноги были обуты в маленькие походные сандалии. Сын вельможи с нескрываемым любопытством наблюдал за ними. Как Саргон тащит тяжелые тюки, и как Саптах пытается заставить сидеть на голове ненавистный парик.

– Да благословит Ра этот день! – поприветствовал караванщик.

– Да благословит Ра, – сдержанно ответил мужчина с топориком.

– Доброго дня, – произнес мальчуган звонким голосом.

– Это тебя я должен сопроводить до Бабилима? – спросил Саргон, опуская тюки на землю.

– Все верно, – ответил за того топорник, – доставьте мальчика в школу клинописи.

Мулат развел руками:

– В Бабилиме должно быть полно таких школ. В какую именно?

– Та, что к западу от Эсагилы[4].

– Понял, – буркнул Саргон.

– Эса… чё? – встрял Саптах.

– Храм такой, – отмахнулся мулат, – долго объяснять.

– Ух, ты, – прошептал мальчишка, во все глаза рассматривая клинок с серебряной гравировкой, – можно потрогать?

– Мал еще, – сдержанно улыбнулся Саргон, – вот подрастешь…

– И ты туда же, – недовольно поджал губы он, – ото всех это слышу. «Вот подрастешь»… – мальчик вздохнул.

Саргон улыбнулся чуть шире:

– Славный малый. Как тебя зовут?

– Джехутихотеп.

– Хм. Хорошее имя для писца.

– Угу, – Джехутихотеп продолжал восхищенно коситься на меч.

– Кхм, – встрял в разговор Саптах, – простите великодушно, но, может, поговорим об оплате? Мне ведь еще лавку открывать.

– Да, конечно.

Топорник отстегнул от пояса два мешочка. Один бросил Саргону, второй – Саптхау. Последнему пришлось отпустить парик, дабы поймать заветный кошель, и он вновь съехал ему на лоб.

– Как договаривались, – кивнул воин, – двадцать пять дебенов наемнику, пятнадцать тебе. Серебром.

– Ты обещал накинуть, помнишь? – спросил Саргон у караванщика.

– Да-да, с тобой разве забудешь? – не обращая внимания на парик, торговец развязал мешочек и высыпал серебро на ладони. То засверкало в лучах восходящего солнца. Пересчитав плату, Саптах взял два дебена и протянул их Саргону. Остальное спрятал обратно в мешочек.

– Не густо, – съязвил мулат.

– Ты итак получил двадцать пять! – парировал Саптах. – Совсем меня ободрать решил?

– Ну, конечно, – буркнул

Саргон, направляясь к стойлу, – я и забыл, что ты становишься хитрозадым ужом, когда дело касается платы.

– Именно! Дебенчики – это я люблю, – хихикнул Саптах, пряча мешочек в складках схенти. – Не забудь, кстати, передать мой лазурит торговцу в Хазете и стрясти с него плату.

– Я помню.

Мулат вывел Минхотепа из хлева и водрузил на горбатого один из тюков. Затем сунул туда и свой мешочек с серебром.

– Вы остановитесь в Хазете? – поинтересовался топорник.

– Проездом, – сказал мулат, поднимая второй тюк, – все равно надо будет пополнить запасы провизии.

Закончив с приготовлениями, он обернулся к Джехутихотепу:

– Давай подсажу.

Паренек воспользовался подставленными ладонями и запрыгнул верблюду на спину.

– Держись крепче.

– Ага, – Джехутихотеп с интересом рассматривал верблюда, – его можно погладить?

– Да, он не кусается.

– Только плюется, – встрял Саптах.

– Я сейчас сам в тебя плюну!

–Ха-ха!

Мальчик осторожно провел ладошкой по Минхотепу. Последний дружелюбно заурчал.

– Ну, мы поехали?

– Сколько займет путешествие? – поинтересовался топорник.

Мулат пожал плечами:

– Если без задержек, то около месяца.

– Задержек? – воин вскинул брови.

– Всякое может случиться в пути.

– Надеюсь, сын моего господина доедет до места назначения в здравии, – сурово произнес топорник, – тебе за это щедро заплатили.

– Ой, да не волнуйся, крепыш! – встрял в беседу Саптах. – Я Саргона хорошо знаю. Уж с год как мои безделушки сохраняет и никогда не подводил! Так, ведь?

– Точно, – подтвердил мулат.

«Надеюсь, и сейчас не подведу».

Воин кивнул:

– Тогда в путь, – и протянул Саргону руку. Тот с удовольствием пожал ее. Хватка топорника оказалась крепкой. – Легкого пути, господин Джехутихотеп.

Мальчик отвлекся от созерцания верблюда и перевел взгляд на своего спутника. В глазах паренька застыло выражение грусти и печали.

– И тебе, верный друг. Передайте маме и папе, что я люблю их.

– Конечно, господин.

Задержав на юнце взгляд, топорник кивнул на прощание и спешным шагом направился в сторону рынка. Его сандалии резво взбивали дорожную пыль.

– Любопытный мужичок, – произнес караванщик, глядя тому вслед.

– Да, – согласился мулат.

– Зато сразу видно – при дебенах!

Мулат хмыкнул и покачал головой:

– Кто о чем, а ты о дебенах.

– Ха! Клянусь Мином, а о чем мне еще думать? Я ж торговец!

– И то верно.

– Ну, до встречи через пару месяцев? – Саптах развел руками, приглашая обняться.

– До встречи, приятель, – улыбнулся Саргон, отвечая взаимностью.

– И не забудь про лазурит!