Химическая свадьба

Vilriel

А пока Иванна с головой нырнула в исследование, терпеливо дожидаясь начала апреля. Всё своё свободное время она посвящала теперь не только эмпатическим сеансам со Снейпом, но и переписке, которая, на удивление, пошла очень бойко.

Во-первых, Елизавета, восприняв жалобы дочери как призыв к действию, прислала бандероль, в которой обнаружились пять карманных зеркал. Как раз таких, как Иванна любила: небольшие, круглые, с аляписто украшенной крышечкой, причём, на каждой крышечке — свои украшения. Во-вторых, Каркаров в ответ на её просьбы подождать, пока она сделает новые зеркала, патетически сообщил, что готов её ждать вечно, и принялся описывать произошедшие в её отсутствие школьные события, с каждым письмом вызывая у Иванны усиленные приступы ностальгии.

В-третьих, Адя с Янко, помимо длиннющих восторженных отчётов об успехах их совместного

предприятия и вороха разнообразных сплетен, выслали ей пачку фотографий: Адя вспомнила, что на посиделках незадолго до отъезда в экспедицию Иванна достала фотоаппарат, и все дружно принялись изводить плёнку километрами. Адя специально наведалась в дурмштрангскую обитель подруги и, разыскав непроявленную плёнку (сам фотоаппарат Иванна забрала с собой), напечатала фотографии; вместе с Янко они отобрали и прислали самые удачные снимки, снабдив их на обороте душевными дружескими комментариями. Больше всего от добрых ребят досталось фото, центральным персонажем которой была незабвенная Яблонская. На обороте почти не осталось места, свободного от карандашных надписей, варианты названий фото начинались с невинного «Выходи за меня замуж» и продолжались по нарастанию цензурного рейтинга. На фотографии всеобщая любимица была запечатлена сидящей подле камина рядом с Янко; тот что-то рассказывал с очень серьёзным видом, а у Яблонской в какой-то момент делались глаза навыкате и совершенно потрясённое выражение лица, а сама она едва не обливалась глинтвейном, стакан с которым держала в руке. Иванна уже точно не помнила, о чём именно тогда рассказывал Янко, но подозревала, что это было нечто в их обычном репертуаре.

Почти так же популярен оказался ещё один снимок — гораздо более идиллический и едва не заставивший Иванну пустить слезу умиления. Фотография изображала её саму, в обнимку с Каркаровым стоящую возле окна, за которым виднелись сполохи полярного сияния. Янко с Адей, разумеется, не преминули вдоволь порезвиться в придумывании названия сюжета, но Иванна ничуть на них не обиделась, а над некоторыми вариантами даже похихикала.

Среди фотографий ей попалась одна, сильно отличающаяся от остальных — довольно старая и не очень чёткая, в тонах сепии; точнее, это явно была копия со старой фотографии. Снимок изображал пятерых молодых людей лет восемнадцати, одетых в старомодные длинные твидовые пиджаки с бархатными лацканами, двое щеголяли в галстуках-шнурках, остальные были без галстуков, с небрежно расстёгнутыми воротами рубашек. Они стояли возле брусьев полосы препятствий и курили. Точнее, курили трое — у двоих в зубах дымились сигареты, третий неспешно возился с трубкой, а двое других просто стояли рядом за компанию. Один из этой двойки, вальяжно прислонившийся к стойке брусьев, показался Иванне знакомым. Внизу снимка она рассмотрела дату — «22 июня 196…», последняя цифра года была совершенно неразличима. На обороте коварные друзья не оставили никаких пояснений.

Наконец Иванна внимательно пробежала глазами приложенное письмо и нашла в нём нужную информацию: Адя отыскала в старых альбомах матери фотографии каркаровского выпускного курса, и они с Янко ехидно предположили, что подруге будет приятно полюбоваться на любимого мужчину в молодые годы. Иванна вернулась к копии снимка и окончательно узнала в показавшемся ей знакомым юноше Каркарова. То ли дело было в ракурсе (что вряд ли, ибо она успела насмотреться на него во всех возможных ракурсах), то ли в том, что он был гладко выбрит, но ей показалось, что он очень сильно на себя не похож, даже не смотря на то, что причёска его с тех пор претерпела минимальные изменения. Рассматривая снимок ещё какое-то время, она поняла в чём дело — ей страшно не понравился взгляд, который Каркаров бросал на фотографа перед тем, как приветственно взмахнуть ему рукой. Вслед за ним, как по команде, остальная четвёрка тоже разворачивалась и дружно принималась приветственно махать, и Каркаров переводил взгляд на них, однако за те доли секунды, когда его глаза смотрели в объектив, Иванна явственно ощущала на себе его взгляд, вызывающий мороз вдоль позвоночника. Она всегда знала, что в юности он был тот ещё тип, но, не считая его воспоминаний, так близко с отголосками прошлого ей не доводилось сталкиваться.

Иванна тут же написала ответ друзьям, потребовав, чтобы Адя поискала ещё старых фотографий. Про себя она решила чуть позже расспросить Каркарова об этом снимке, слишком уж он зацепил её. Стоило Иванне в тот день отойти ко сну, как ей

привиделся сон повышенной затейливости. Она оказалась в том шестьдесят-неизвестно-каком году с фотографии, на каркаровском выпускном. Иванна обнаружила себя неподалёку от полосы препятствий. Был чудесный летний день – а, может быть, и чудесная летняя полярная ночь. У стен замка виднелись прогуливающиеся нарядные выпускники: Иванна отметила, что среди них не было ни одного, на ком был бы парадный мундир — сплошь старомодные костюмы и платья по немагической моде шестидесятых. Беглый самоосмотр выявил, что она одета в хипповатого вида длинное и пёстрое шифоновое платье, оправа очков теперь занимала не меньше половины лица, голову украшала шитая бисером налобная повязка, обувь отсутствовала как класс, зато щиколотку левой ноги украшал серебряный браслет с бубенчиками, мелодично позвякивающими при ходьбе. Всё кругом, включая её саму, было в тонах сепии.

Возле брусьев она увидела знакомую пятёрку и направилась к ним. Молодые люди приветствовали её как старую подругу, а Каркаров и вовсе уверенно обнял за талию и одарил долгим проникновенным поцелуем, по завершению которого Иванна, отдышавшись, сообщила «друзьям», что курят они унылую ерунду, и выудила из декольте припрятанную самокрутку, вызвав всеобщее оживление. С помощью волшебной палочки раскурив самокрутку, она пустила её по кругу. Внезапно в поле зрения Иванны возник прогуливающийся мимо тоже сильно помолодевший Снейп, каким-то чудом оказавшийся среди выпускников и выглядевший причудливо сверх всякой меры в светлом маггловском костюме.

Приблизившись и окинув исполненным презрения взглядом всю честную компанию, он участливо осведомился у Иванны: неужели ей действительно интересно возиться с неудачниками? Каркаров, выпустив Иванну из объятий, неспешно подошёл к Снейпу и могильно спокойным голосом сообщил, что ежели тот имеет что-то ему сказать, то пусть говорит прямо и не пытается втянуть в это его девушку. Дальнейший обмен любезностями однозначно вёл, как минимум, к магической дуэли, но закончилось всё не так, как ожидала Иванна. Каркаров, даже не удосужившись достать волшебную палочку, совершенно спокойно пробил с правой Снейпу в челюсть, заставив того рухнуть на землю. Иванна обозвала обоих глупыми детишками и бросилась к Снейпу. Она помогла ему встать и очистить костюм от пятен травы, после чего, под комментарий Каркарова, что её сердобольность всегда его восхищала, залечила снейпову ссадину. Затем она отобрала самокрутку у одного из «друзей», наблюдавших за представлением, раздосадовано затянулась и сунула её Снейпу, посоветовав тому прогуляться и расслабиться, после чего чмокнула его в лоб и вернулась к «друзьям». Она решительно взяла Каркарова под руку и повела его в сторону Старого маяка, сообщив, что у неё есть ещё. Остальная компания потянулась за ними.

Проснувшись, Иванна долго смеялась, как будто на неё подействовала сигарета из сна, и сразу же села за письмо друзьям — они просто не смогут не оценить такой чудесный сон.

Утром восьмого апреля она получила сову из «Боргин&Бёрк» с сообщением, что её заказ готов. Одевшись со скоростью света и торопливо позавтракав, Иванна поспешила воспользоваться камином и вскоре уже была на улице весеннего Лондона.

Комментарий к Глава 50

http://vk.com/photo-14591519_259178939 коллаж к главе.

========== Глава 51 ==========

8 апреля 1994 г., пятница.

Хогсмид — Малфой-мэнор.

Весна нисколько не оживила мрачные дома. На Ноктюрн-элли как будто бы по-прежнему царил ноябрь. Сорвавшаяся в путь без мантии Иванна поёжилась, когда холодный весенний ветерок коснулся её кожи сквозь ткань блузки, и поспешила пройти внутрь магазинчика.

— О, здравствуйте, уважаемая леди! — радушной улыбкой, от которой Иванне моментально захотелось развернуться и уйти, приветствовал её торговец — тот же самый, что принимал у неё заказ на росу. — Не ждал вас так скоро!

— Здравствуйте, — отозвалась Иванна, изобразив ответную улыбку. — Очень хочется поскорее забрать заказ.

Торговец понимающе кивнул, нырнул под прилавок и загромыхал чем-то металлическим — должно быть, полез в сейф — и вскоре перед Иванной легла деревянная шкатулка, напоминающая габаритами пудреницу. Под крышкой обнаружилась подушечка из чёрного бархата с покоящимися на ней двумя камнями-близнецами размером с ноготь большого пальца руки. Они были похожи на бриллианты с почти неуловимой радужной опалесценцией, которую можно было рассмотреть только на тёмном фоне под определённым углом.