Хирург Коновалов
Шрифт:
– Ну, вы, девочки, как только не называете это свое место. Кто-то киска, кто-то пусси, – он едва слышно фыркает. – Хотя какая там пусси? Человек-усы утверждает, что вагину надо называть вагиной. А ты как называешь?
Мне хочется орать: «Заткнись!». Но я позорно молчу.
– Судя по тому, что ты не отвечаешь, у тебя там пушистик. Эх… – вздыхает демонстративно. – Ладно. Потерплю.
– У меня там все гладко! – шиплю.
Тишина в ответ. Я рискую бросить короткий взгляд на своего пассажира. Так и есть! Улыбается, как сожравший хозяйскую
Ах, ты ж гад!
– Это хорошо, – все никак не затыкается Коновалов. – Лишняя растительность там ни к чему. Вон хоть Бурова спроси, он прямо топит за то, чтобы женщины были бритые. Но у него это, наверное, профдеформация.
Я снова позорно молчу. Я ни разу ни с кем так откровенно не говорила на такие интимные темы! Ну, со своими девчонками, по винчик – да, но все равно не настолько прямо! Во мне закипает злость. На «слабо» меня берешь, Вадим Эдуардович?
– Не думала, что мужчины тоже это делают. Не понимаю, зачем. Я думала, пах бреют только геи и порноактеры.
Моя попытка смутить Вадима проваливается. С пассажирского сиденья слышится веселый и даже издевательский смешок.
– Это просто вопрос гигиены. Я хирург. Можешь, считать, что у меня тоже профдеформация. Невозможно качественно отмыть то, что покрыто волосами.
– Удивительно, что ты не побрился налысо. Ноги тоже бреешь?
Коновалов уже откровенно ржет.
– Волосы мешают там, где есть трение. И повышенное потоотделение. Подмышки, пах. На ногах и голове всего этого нет. Так что ноги у меня вполне волосатые – сама увидишь.
Вот прямо сижу и мечтаю увидеть волосатые Коноваловские ноги. И бритый пах заодно! А, кстати, интересно, как это в реальности выглядит? Я вживую мужской гладкий пах никогда не видела. Так, стоп!
– Ты шокирована?
– Настоящие мужики пах не бреют, – цежу сквозь зубы. Инна Ласточкина, как ты дошла до жизни такой, что обсуждаешь бритье паха у мужиков?! И с кем?!
– А ты что, как кошечка, любишь потом отрыгивать шерсть?
Желание затормозить, прижать машину к обочине и уе*ать – именно уе*ать – Коновалова чем-нибудь тяжелым, хотя бы балонником – становится нестерпимым. Останавливает меня только то, что здесь автострада. И обочины нет.
Значит, пока придется обходиться без балонника. Словами.
– У тебя там при эпиляции паха ничего лишнего не отпало?
– Все на месте, весь комплект. Сейчас показать?
Фыркаю.
– Сантиметров сколько?
– Я же тебе сказал.
Вот в упор не помню, чтобы мы обсуждали размер Коноваловского члена! Если я только после анестезии чего-нибудь не отчебучила…
– Не помню.
– Шестидюймовочка.
А, так это он про размер! Примерно перевожу дюймы в привычные сантиметры.
– Пятнадцать? Всего-то?
Я вообще не в курсе, сколько там надо. Но сказать, что «маловато будет» в данной ситуации – святое.
Снаряд снова не попадает в цель.
– Средняя глубина влагалища – двенадцать сантиметров. А у тебя и того меньше, скорее всего. Тебе зачем больше? Чтобы
Все. Это уже просто сюрр какой-то. Да я в жизни не смотрела порнухи! Нет, победить в этом споре Коновалова без шансов. Лучше молчать. Чем и занимаюсь. А Вадим молчать не хочет. Возится в кресле, вздыхает.
– Вот зачем ты меня спросила? А мне теперь сиди, страдай от дискомфорта.
Снова ерзает.
Это он сейчас про что? Про то, что у него стояк образовался от моих слов?! Я снова бросаю взгляд на него, но в этот раз не на лицо. Под толстовкой ни хрена не видно.
Так, стоп. Стоп! Какое мне до всего этого дело?!
– Штаны не буду расстегивать, и не проси. Сейчас не смогу. Надо подождать.
Нет, я не могу остановиться! Мне надо оставить за собой последнее слово в споре. Или хотя бы хоть раз достать Коновалова.
– Если куни только за хорошее поведение, то к минету как ваше превосходительство относится?
– Не возбраняется. И можно даже без хорошего поведения. Сколько там до города еще?
Я бросаю взгляд на появившуюся сбоку дороги обочину. Потом на навигатор. Мы почти подъехали к въезду в город. Ладно, потреплю без балонника.
– Адрес скажи. Куда тебя отвезти.
Коновалов послушно диктует адрес, я повторяю его навигатору. Нам ехать примерно еще двадцать минут.
Мы их едем молча. Коновалов, судя по всему, абсолютно уверен, что мы сейчас приедем к нему домой, и у нас будет секс. А я… Я в полном ахере от ситуации.
Глава 4.
По месту названного Коноваловым адреса находится жилой комплекс повышенной комфортности. Дома с претензией на архитектуру, закрытая территория. В общем, покруче, чем тот дом, в котором живу я. Неплохо зарабатывает, судя по всему, Вадим Эдуардович.
Он поднимет шлагбаум с телефона, но я не тороплюсь заезжать. Самое время, наверное, сообщить, что у нас разное понимание того, что может произойти в ближайшее время. И высадить его здесь. Мне зачем заезжать на закрытую территорию? Как я потом отсюда буду выезжать.
– Шлагбаум на выезд открывается автоматически.
Мне не нравится, что Вадим так легко угадал мои сомнения. И я снимаю ногу с педали тормоза. Открывается автоматически – это прекрасно. И с парковочными местами проблем нет. Я встаю рядом с темно-коричневым кроссовером.
– Рядышком стоим.
Это машина Коновалова? Да мне пофиг. Но машина у Вадима соответствует классу его жилья.
Мне бы не надо парковаться. Мне бы развернуться и уехать за автоматически открывающийся шлагбаум домой. Но я какого-то черта глушу двигатель. Люблю доводить дело до конца. Раз уж я взялась довезти Вадима домой – надо убедиться, что он и в самом деле добрался до квартиры. Правда, очень маловероятно, что с ним что-то случится на закрытой территории элитного жилого комплекса. Но если я его доведу до квартиры, то совесть моя будет чиста.