Хочу, чтобы мы были вместе
Шрифт:
– Если я разделю душ с тобой, то точно не сэкономлю время.
– Я толкаю его в грудь и он отходит.
Завтра – официальное начало летнего сезона. Зная, что все будет очень беспокойно, Эверетт уговорил меня отдохнуть прошлой ночью и увез в свой дом, чтобы мы могли побыть в покое вдали от лагеря и требований, которые всегда нам мешали. Он приготовил ужин, мы поговорили, занялись любовью, составили планы на неделю, обсудили, чем он поможет лагерю, помимо стройки, а потом проснулись утром и снова занялись
Это было идеально. Просто. Естественно. Мы так легко перешли черту дружбы, но мне все еще кажется, что я отдаю Эверетту все, а он мне – лишь кусочки.
Я слабо улыбаюсь. Эверетт отворачивается и закрывается в ванной, примыкающей к спальне. Когда слышу, как он включил душ, я перестаю улыбаться, вздыхаю, отбрасываю одеяло и встаю с кровати.
Я веду себя глупо. Эверетт многое пережил, и я не хочу торопить его. У меня нет повода сомневаться в его чувствах. Он сказал мне после первого секса в конюшне, что все эти годы хотел меня. Жаль, мой мозг и мое сердце не могли договориться, и я знаю, что хотеть кого-то и любить – разные вещи.
Я хватаю лифчик и трусики с пола, куда они улетели прошлой ночью, надеваю их, потом натягиваю сарафан через голову и пытаюсь разгладить мятые места.
Я иду по спальне Эверетта, поднимая его разбросанные с прошлой ночи вещи и опуская их на край кровати. Я беру его джинсы, встряхиваю и замираю, когда бумага вылетает из заднего кармана.
Бросив джинсы на кровать, я поднимаю квадратик сложенной бумаги, раскрываю его, пока иду к окну, чтобы обуть шлепанцы.
Сердце трепещет в груди, когда я разворачиваю лист и вижу знакомый почерк. Я читаю письмо, мой желудок ухает вниз, колени подгибаются, и я плюхаюсь на стул возле окна. Руки дрожат так сильно, что удивительно, как я не рву письмо, которое, судя по виду, перечитывали миллион раз.
Сомнения, которые я гнала прочь минут назад, вспыхивают с новой силой и начинают пожирать меня. От слез слова расплываются, а потом страницу вообще не видно.
– У нас есть время на завтрак, или тебе уже нужно уходить?
Я не смотрю на Эверетта, вышедшего из ванной. Потому что знаю, если посмотрю, то увижу его улыбку, губы, руки, вспомню, как они недавно ласкали меня и захочу скрыть слезы и сделать вид, что все хорошо.
– Ты вернулся, потому что хотел меня или из чувства вины? – шепчу я, все еще глядя на письмо. Мой голос звучит надломлено, эмоционально, и я хотела бы убрать это.
– О чем ты… - Эверетта замолкает.
Я поворачиваюсь и вижу, что он смотрит на письмо в моей руке.
–
– Я понимаю, что это не должно быть важно, особенно сейчас, но это важно, - продолжаю я и с трудом сглатываю комок в горле. – Ты вернулся, потому что любил меня, как я всегда любила тебя, или потому что Эйден вызвал у тебя чувство вины и сказал тебе вернуться и позаботиться обо мне?
Я медленно встаю со стула, а Эверетт подходит ко мне.
– Все не так. Не совсем так… - он затихает. – Конечно, я ощущал вину. Боже, Кэмерон. Я оттолкнул тебя и держался подальше, потому что ревновал к лучшему другу, еще и без причины. Я дал тебе горевать по нему одной, потому что думал, что я – козел. Да, вина пожирала меня, но ты знаешь, что я чувствую к тебе. Что я всегда чувствовал к тебе.
Он подходит ближе, протягивает руку, но я отступаю. Я знаю, что его объятия затмят все, что сейчас чувствую. Я дам ему заполнить мою голову и сердце объяснениями и обещаниями, подавить мои тревоги, и позже они съедят меня заживо. Я делала это много лет, и не собираюсь продолжать теперь.
– Разве? Разве я знаю, что ты ко мне чувствуешь? Я знаю, что ты хотел меня. И все еще хочешь, это ты не можешь скрыть, - говорю я. – Я люблю тебя, Эверетт. Я любила тебя почти всю свою жизнь, скрывала свои чувства и притворялась. Знаешь, как утомительно любить лучшего друга? Всегда думать, смотришь ли ты слишком долго, сидишь ли слишком близко, смеешься ли над его шутками слишком громко. Боишься до смерти рассказать ему о своих чувствах и узнать, что они не взаимны. Боже, я словно снова в старшей школе, и это меня бесит!
Мне не нравится, что я так не уверена в себе. Не нравится, что я во всем сомневаюсь, но я не могу иначе. Эверетт носил письмо Эйдена с собой все время, читал его и, возможно, делал все лишь из-за вины.
– Как ты можешь сомневаться в моих чувствах? После всего, что было между нами. После всего, что мы прошли вместе, - бормочет Эверетт, качая головой, проводя ладонью по волосам в смятении. – Блин, Кэмерон! Что еще ты от меня хочешь? Скажи, и я это дам. Я сделаю все. Скажу все. Просто скажи, что тебе нужно.
Я пячусь от него, когда он пытается приблизиться, качаю головой и поднимаю руку между нами. Я не могу думать, когда он стоит так близко.
– Я каждый год загадывал желание с тобой. Ты – все, чего я хотел, в чем нуждался. Не поступай так, Кэмерон, прошу. Скажи, что мне делать.
Я отдаю ему письмо Эйдена, и он бросает его на пол. Я смахиваю слезы со щек, пячусь дальше, пока не оказываюсь у двери.