Ходячие Мертвецы: Восхождение Губернатора
Шрифт:
— Я уже просил однажды не приставать ко мне с этим, — ворчит Филип.
— Я считаю, что ты должен дать мне ответ.
— Я никому ничего не должен.
— Что-то произошло той ночью, — упорствует Брайан. Он более не боится своего брата. Он знает, что Филип может в любой момент выбить из него дерьмо, а скрытая жестокость между Блейками сейчас кажется более неизбежной чем когда-либо, но Брайан больше не переживает об этом. Что-то глубоко внутри Брайана Блейка сдвинулось как сейсмическая плита ландшафта.
Если
— Что-то между тобой и Эйприл?
Филип замирает и смотрит вниз.
— Какая теперь, твою мать, разница!
— Это имеет большую разницу — для меня. Наши жизни сейчас на ниточке. У нас был довольно заслуженный шанс выжить там, а теперь, что за… твою мать?
Филип поднимает взгляд. Его глаза останавливаются на брате, и что-то очень тёмное проскальзывает между двумя мужчинами.
— Брось это, Брайан!
— Просто скажи мне одну вещь. Ты казался таким чертовски одержимым свалить оттуда — у тебя был какой-то план?
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя была, ну типа, стратегия? Хоть какая-то идея, к каким чертям мы направляемся?
— Ты что, грёбаный гид?
— Что если бы Кусаки снова собрались в толпу? Для борьбы с ними у нас были лишь деревяшки.
— Мы бы нашли еще что-нибудь.
— К чему ты клонишь, Филип?
Филип отворачивается и поднимает воротник своего кожаного пиджака, глядя в сторону тротуара, вьющегося змейкой к западной части горизонта.
— Ещё месяц-другой и начнётся зима. Я думаю, нам надо продолжать двигаться в сторону юга… к Миссисипи.
— И куда ты нас ведешь?
— Самая лёгкая дорога ведёт на юг.
— И?
Филип поворачивается и смотрит на Брайана. Смесь намерения и мучений искажает испещрённое глубокими морщинами лицо Филипа, будто он сам не верит тому, что говорит.
— Мы найдём место, где будем жить… постоянно… под солнцем. Место похожее на Мобайл или Билокси. Новый Орлеан, возможно… я не знаю. Где тепло. И будем жить там.
Брайан издаёт опустошенный вздох.
— Легко сказать. Просто двигаться на юг.
— Если у тебя есть лучший план, то я весь — внимание.
— Далеко идущие планы — это такая роскошь, о которой я даже не мечтал.
— У нас получится.
— Мы добудем еды, Филип. Я особенно волнуюсь за Пенни, её обязательно нужно накормить.
— Давай я сам буду беспокоиться о своей дочери.
— Она даже Twinkies не съела. Представляешь? Ребёнок, который не хочет Twinkies.
— Еда для тараканов. — Проворчал Филип. — Не стал бы винить её за это. Мы что-нибудь найдём. Она будет в порядке. Она крепкая девчонка… как её мать.
Брайан не может с этим поспорить. В последнее время девочка демонстрировала настоящий бойцовский дух. В самом деле, Брайан начал задумываться:
Он оглядывается и видит, как Пенни Блейк мечтательно кружится на ржавой карусели маленькой заброшенной детской площадки. Нику надоело вращать её, и теперь он просто немного попинывает карусель сапогом.
За детской площадкой земля превращается в заросший лесистый холм с небольшим кладбищем, освещённым бледным солнечным светом. Брайан замечает, что Пенни разговаривает с Ником, забрасывая его вопросами.
Ему интересно, о чём же они говорят, и почему девочка выглядит такой взволнованной.
— Дядя Ник! — Лицо Пенни, медленно кружащейся на карусели, очень напряжено и сосредоточено. Она называла Ника "дядя" в течение многих лет, даже хорошо зная, что он не является её настоящем дядей. Это несоответствие всегда вызывало у Ника тайный приступ тоски из-за нереализованного желания быть чьим-то реальным дядей.
— Да, солнышко? — на Ника Парсонса навалилась свинцовая тяжесть предчувствия обречённости и он с отсутствующим видом продолжал подталкивать карусель.
Периферическим зрением он видел, как братья Блейк о чем-то спорили.
— Папа злится на меня? — спрашивает малышка. Ник смотрит оценивающе. Пенни тихонько вращается, потупив взгляд. Ник взвешивает каждое своё слово.
— Конечно нет. Он вовсе не злится на тебя. О чём это ты? Как ты могла такое подумать?
— Он больше не разговаривает со мной, как раньше.
Ник осторожно останавливает карусель. Малышка немного отклоняется назад на сидении. Ник мягко придерживает её за плечо.
— Послушай-ка. Я даю тебе честное слово. Твой папочка любит тебя больше всего на свете.
— Я знаю.
— На нём сейчас лежит очень большая ответственность. Только и всего.
— Значит, ты думаешь, он не злится на меня?
— Ни за что на свете. Он безумно любит тебя. Поверь. Просто он… очень напряжен сейчас.
— Да… наверное так.
— Как и мы все.
— Да.
— Да и никто из нас особо не разговаривал в последние дни.
— Дядя Ник?
— Да, детка?
— А как ты думаешь, дядя Брайан злится на меня?
— Боже, нет. С чего бы дяде Брайану злиться на тебя?
— Может, потому что ему приходится носить меня на себе всё время?
Ник печально улыбается. Он изучает выражение лица девочки, её крохотный лобик очень напряжён от задумчивости.
Он гладит её по щеке.
— Послушай меня. Ты сама храбрая малышка из всех, кого я встречал. Я серьёзно.
Ты настоящая Блейк….и этим стоит гордиться.
Она задумывается над этим и улыбается. — Ты знаешь, что я собираюсь сделать?