Холод 2
Шрифт:
Калитка со скрипом отворилась.
Когда я вошёл в горницу, освещённую одинокой лучиной, Фрося тут же бросилась мне на шею и расплакалась.
— Слава Богу, — повторяла она. — Ты вернулся. Не бросил. Я боялась, что ты не придёшь. Алёша умер.
— Маня как? — спросил я.
— Кажется, нормально. У неё с Егором какие-то чёрные прожилки появились. Я как увидела, испугалась, ну и убежала. Думала, погонятся за нами. Не заметили.
Я осмотрел Егора и Маню, которая лежала на печи и испуганно таращилась на меня глазами-блюдцами. На коже её больше не было черноты.
— Так,
— Мы не поедем в Ярск, — проговорила Фрося. — Боюсь, что там нас найдут. Мы отправимся в Одолянское или Златолужское княжество. Там, говорят, много вольных. Я скажу, что мы — тоже из вольных. Переселенцы.
— Тебе виднее, — согласился я. — А сейчас нельзя терять ни минуты.
Мы с Егором пошли собираться, а Фрося осталась в доме целительницы. Лошади чувствовали себя хорошо, гораздо лучше, чем утром. Значит, проблем возникнуть не должно. В сани мы загрузили мешки с зерном, поверх которых Егор пристроил прялку и ткацкий станок. Из утвари взяли по минимуму. Я отдал пацану одно из трофейных ружей, пороховницу и пули. Если поедут к вольным, оружие пригодится. Егор не умел стрелять, но обещал, что научится.
Мы не успели собраться, когда я услышал, как кто-то барабанит в калитку. Я велел парню сидеть тихо, а сам вышел во двор, гадая, кто мог наведаться в столь поздний час. Неужели помещик решил ещё раз проверить избу?
Я открыл калитку. Передо мной стояла Дарья. Она держала под узды свою белую лошадь и улыбалась.
— Так вот, значит, где ты обосновался, — произнесла девушка. Судя по голосу, она была слегка под градусом.
— Давно здесь живу, а что ты тут делаешь? Не спится? — спросил я.
— Да так... решила прогуляться. Вот, подумала, может, в гости заглянуть? Не против?
Вопрос этот привёл меня в замешательство.
— Нет... Э... Я просто немного занят, — ответил я, думая о том, как же я сейчас встрял.
У меня на пороге стояла симпатичная девушка с, как мне казалось, весьма конкретными намерениями, а я не мог её пустить, иначе весь мой план полетит в трубу. Тогда она, а потом и все остальные узнают, что именно я помог Фросе сбежать. Значит, мне предстояло отшить Дарью и как можно скорее.
— Да неужели? — Дарья посмотрела на меня с ехидной улыбкой. — И чем же таким важным ты занят в столь поздний час?
— Сборами. Завтра утром надо ехать в город.
— Да? Покидаешь, значит, нас?
— Я же сказал, что возможно, вернусь. Не знаю, сколько времени займут дела.
— Что же это за дела загадочные? Да ладно, не хочешь — не отвечай. Мне всё равно. Но я же не помешаю твоим сборам? — Дарья уже хотела войти, но я стоял в калитке и не двигался с места.
— Если
— Да неужели? Опасно? А я и не знала, — Дарья улыбнулась пьяной ехидной улыбкой. — И что же? Ты скажешь, что не подобает благородной девице пить спиртное? А я-то думала, за стенами отчего дома больше не услышу этой чуши.
— Нет, я не это хотел сказать. Мне без разницы. Я просто немного занят... давай в другой раз поговорим.
— Ладно, как хочешь, — Дарья вдруг нахмурилась и поджала губы. — Хорошо. Я уеду. Пойду спать. Извини, что помешала твоим важным делам, — проговорила она недовольным тоном, кое-как забралась на лошадь, и та медленно зашагала по улице в направлении поместья. Я закрыл калитку, прислонился спиной к забору и вздохнул с облегчением: пронесло, не спалился, хотя всё висело на волоске. Дарья, наверное, обиделась, но сейчас это не имело никакого значения. Надо было скорее сваливать.
Когда Егор собрал всё необходимое, я снова выбрался на улицу и осмотрелся. Поблизости никого не было. Я открыл ворота, и лошадь вышла со двора, волоча тяжёлые сани. Затем я вывел Черныша, к седлу которого было приторочено ружьё. На широкой перевязи в нагрудных кобурах у меня, как и прежде лежали два пистолета, колесцовый я заткнул за пояс. Теперь на мне был тёмно-зелёный жюстокор, который отдали мне Черемские — довольно простой, без изысков, и явно поношенный. Но дарёному коню, как говорится, в зубы не смотрят. Поверх я надел плащ.
Мы подъехали к избе целительницы. Фрося с дочкой уже оделись и, как только сани остановились под окнами, выбежали из калитки, залезли на мешки с зерном, и мы двинулись в путь. Я поехал впереди, следом тащились сани, которыми правил Егор.
От Высокого вело две дороги: одна — в Ярск, вторая — по окрестным деревням. По ней можно было добраться, как до Ярска, так и до Зорянска — городка, что находился западнее на землях другого боярского рода — Заозёрных. Туда-то и держали путь Фрося с дочкой и Егор. Я обещал, что довезу их до развилки. Потом собирался вернуться обратно. В избе у Фроси остались второй скакун и некоторые вещи, в том числе трофейные ружья кочевников. Я пока не решил, что делать дальше, надо было тщательно взвесить все «за» и «против». Впрочем, я всё больше склонялся к тому, чтобы помочь Малютиным.
Мой фонарь, прицепленный к застёжке плаща, освещал путь. Узкий луч фонаря освещал снежные ухабы перед нами. На дороге виднелись следы лошадей: наверное, люди Черемских ездили здесь днём, отстреливая мор. Я постоянно вертелся по сторонам, освещая местность вокруг: твари могли быть где угодно.
Едва отъехали от деревни, в поле показались две чёрные фигуры. Они брели куда-то по снежному покрывалу, не обращая на нас ни малейшего внимания. Зрелище это ещё раз напомнило о том, сколь осторожным надо сейчас быть. Со мной — девушка, парень-подросток и трёхгодовалый ребёнок. Они не могли за себя постоять. Случись что — вся оборона на мне. Сам-то отобьюсь. А вот за них боялся. Вдруг не получится защитить?