Homo sensum (человек смыслопорождающий)
Шрифт:
Конечно, «описание субъективных образов, представлений и действий в терминах пространственно-временных свойств не более условно, чем описание ДНК в форме двойной спирали» (Зинченко, Мунипов, 1979, с. 170). В то же время, мы не имеем права ни на одном из уровней развития отражения отождествлять сам процесс функционирования и его структурную организацию, выделяемую абстракцией исследователя в целях более глубокого познания самого процесса. Однако, структурное описание предмета нашего исследования вполне имеет право на существование. Во-первых, представление психологической организации в виде структурного образования является традиционным способом интерпретации и поэтому следует именно в терминах этого традиционного подхода рассмотреть особенности психики, тем более, что, во-вторых, структурный подход, как и всякая абстракция, отражает определенный аспект любого объекта, в том числе и психического отражения.
Однако,
Поясним сказанное, взяв для примера сетевые модели семантической памяти (см.: Тульвинг, 1972; Бэдели, 1976; Линдсей и Норман, 1974; Клацки, 1978). Эти (как и многие другие) модели представляют собой попытку описать психическое в удобных для нас, привычных терминах. Эти модели действительно могут служить более или менее удобными рабочими инструментами исследователя при изучении им своего предмета. Но это вовсе не означает, что мы имеем право требовать от этих моделей однозначного соответствия своему оригиналу. Иными словами, если мы попытаемся взять, например, сетевую модель памяти и наложить ее на предполагаемую реальную сеть, которую составляет система психического, то нас постигнет разочарование. И причиной такого разочарования будут не частные (более или менее значительные) расхождения между моделью и оригиналом – мы просто не обнаружим искомый оригинал в том виде, какой предлагает нам данная модель. Любое структурное описание психики (совершенно необходимое для осуществления полноценного анализа) не может претендовать на адекватную интерпретацию психического отражения.
Процесс психического отражения человеком объективной реальности представляется не в виде перехода от одной части системы ко второй, третьей и т. д., а как переход от одного состояния системы ко второму состоянию, третьему и т. д. Описание психологического процесса как смены состояний представляется наиболее релевантным взгляду на психику как на целое. Каждое из состояний этой системы может проявляться в различных формах. Например, в терминах Н.Д.Гордеевой и В.П.Зинченко, это – переход от одних «квантов действия» к другим: «Каждый квант действия… может вызвать другой квант действия или трансформироваться в квант восприятия или оценки. Другими словами, квант действия представляет собой одновременно и частицу, и целое, поскольку он может трансформироваться в любую другую частицу, которую он содержит в себе» (Гордеева и Зинченко, 1982, с. 163). Мы можем нарисовать схему таких переходов от состояния А к состоянию Б, В, Г и так далее, но следует помнить, что эта схема будет лишь структурным описанием функционирования единого целого.
Таким образом, понятие «структура» является полезным орудием – но всего лишь орудием, посредством которого исследователь проводит анализ психического процесса. Структурная интерпретация объекта исследования относится, по существу, к метафизическому способу познания, который, «хотя и является правомерным и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их взаимной связи, за их бытием – их возникновения и уничтожения, из-за их покоя забывает их движение, за деревьями не видит леса» (Энгельс, 1978).
Итак, одним из аспектов построения предмета исследования является выделение элементов, образующих структуру такого предмета. При этом важную функцию выполняет интегрирующий элемент, выражающий системное качество. Вместе с принципом развития системное качество входит в содержание единицы психологического анализа, которая в итоге приобретает статус объяснительного принципа теории. Таким образом, единица анализа из нерасчлененного понятия, из простого начала превращается в сложный объяснительный
Следующие шаги, которые мы предпримем, – выяснение того, каким представляется Л.С.Выготскому предмет психологической науки, а также – каким образом диалектическая методология находит свое приложение в ходе построения им этого предмета. В частности, попробуем выяснить, каким образом генетический и структурный анализ находят свое отражение в этом процессе.
Глава 2
Предмет исследования в психологической системе Л.С. Выготского
2.1. Выготский и поведенческая психология
Начало прошлого столетия – время бурных перемен в жизни людей и в науке. В естествознании потрясает основы теория относительности. Переворачиваются представления людей о мире, в котором они живут. Труднее всего для человека изменить мнение о самом себе. Психология в эти годы все еще занимается разрешением споров между последователями В.Вундта и приверженцами Вюрцбургской школы, хотя и они отходят на второй план перед натиском бихевиористов, гештальтистов, модных психоаналитиков.
Концепция, созданная Выготским на первом этапе его психологической деятельности, в качестве своего основания имеет критический анализ рефлексологии. Выготский утверждает, что цели и средства рефлексологии не соответствуют друг другу. Цель, которую представители рефлексологии ставят перед собой – изучение сложных форм поведения человека, – не может быть достигнута посредством изучения простейших форм поведения, которое только и возможно в пределах рефлексологического методического аппарата. Перенос выводов, к которым приходят рефлексологи на основании поведения животных, на поведение человека без учета его специфики вызывает целый ряд отрицательных последствий. Понятие «рефлекс» становится абстракцией, в своей всеохватывающей всеобщности ничего не объясняющей. Поэтому рефлексология превращается в декларативную и схематичную науку. По мнению Выготского, рефлексология подошла к поворотному пункту в своем развитии, когда противоречие между старыми средствами и новыми целями должно вызвать коренные изменения в содержании этой науки.
Бихевиоризм, направивший всю свою энергию на изучение поведенческих реакций, оставил без внимания внутреннюю жизнь субъектов, отрицая, по существу, не только интимно-личностные, эмоциональные аспекты психики, но и закономерности процесса познания. Концепции поведенческого подхода имели довольно сильные отличия «в России, где в условиях нараставшего революционного движения на передний план выступала защита достоинства и независимости человеческой личности, и в Соединенных Штатах, где доминировал утилитарный, прагматический подход к человеку» (Ярошевский, 1974, с. 177), обусловленный запросами быстро развивавшейся экономики. Особенно резко это проявилось во взглядах на роль сознания. Классический бихевиоризм отверг постулат о том, что психолог – это исследователь сознания, как чего-то внутреннего, выступающего в виде субъективных образов. Утверждалось, что поведение человека может стать объектом точной науки лишь после отказа от сознания и других «менталистских» понятий. В отличие от американского бихевиоризма, в работах русских ученых (Сеченов, Павлов, Бехтерев) всегда подчеркивалось отличие исследования поведения от основных задач психологии. В.М.Бехтерев, пытавшийся, как известно, распространить законы механики на общество, писал: «По крайней мере нет основания признавать, что в проявлениях психической сферы дело обошлось бы без присутствия субъективного… Мы не можем вообще согласиться с мнением, что сознание является простым эпифеноменом материальных процессов. В природе нет ничего лишнего, и субъективный мир не есть только ненужная величина или бесплодное качество в обшей нервно-психической работе» (Бехтерев, 1907, с. 17). И.П.Павлов, отмечая огромное значение исследований высшей нервной деятельности для психологии: «Мы – проще, чем психологи, мы строим фундамент высшей нервной деятельности, а они строят высшую надстройку… Ведь психологическое знание и исследование поставлено чрезвычайно трудно, оно имеет дело со страшно сложным материалом… Ведь в психологии речь идет о сознательных явлениях, а мы отлично знаем, до какой степени душевная, психическая жизнь пестро складывается из сознательного и бессознательного» (Павлов, 1951, с. 105).