Homo
Шрифт:
– Если вы немедленно отсюда не уберетесь, я, вообще, разорву договор с Вашей фирмой! — всё больше накаляясь, предъявил я ему ультиматум.
– А вот это ты зря! — злобно ухмыльнулся он в ответ. — Не говоря уж о разных тонкостях нашего дела, только за один самовольный отказ от выполнения данного задания, как это указано в контракте, ты должен будешь заплатить фирме больше, чем стоит вся ваша деревня.
– Черт подери! — он действительно, был прав: перед глазами у меня сами собой появились строки из подписанного мной договора, до этого я просто не задумывался над ними.
– Ничего, Джон, успокойся, - примирительно
– Ну, смотрите, - процедил я сквозь зубы. — Очень бы мне хотелось увидеть, как вы будете рассчитываться с хозяевами лужайки, да дело ваше. Так с кем мне сегодня предстоит отправиться в горы? — вопросительно посмотрел я на окна вертолета, - И как я смогу разместить всю вашу шайку в нашей деревне?
– О нас беспокоиться не стоит. В вертолете есть всё, включая финскую баню, - отрезал собеседник. — А вот насчет прогулки в горы я тебе могу только позавидовать. Да вот и попутчик твой появился, - кивнул он мне в сторону второго вертолетного люка.
Повернув голову, я увидел удивительно яркую девушку, стоявшую в проеме двери.
– Извините, пожалуйста, но нет ли у Вас здесь какого-нибудь медика, чтобы поопекать мою тетушку, пока мы с Вами будем лазать по этим горам? — обратилась она ко мне с очаровательной улыбкой, появившейся в тот момент, когда она сделала ударение на “мы с Вами”.
– Конечно, есть, у моей жены среднее медицинское образование, - чуть-чуть опешив, ответил я.
– Вот и прекрасно, моя милая тетушка сумеет задать ей столько хлопот, что у Вашей жены просто не останется времени для ревности, - снова улыбнулась мне собеседница.
– Пока не вижу поводов для ее появления, - начиная злиться, буркнул я, поворачиваясь спиной к вертолету.
– Не пытайтесь выглядеть большим букой, чем Вы есть на самом деле, у Вас это не получается, - услышал я вдогонку веселый смех.
Всё остальное, включавшее хлопоты сборов, надутые губки маленького Джонни, не желавшего оставаться дома, и даже церемонное представление меня и жены старой леди, лежавшей без движения, и по-моему, в полузабытье в каком-то сложном сооружении, представляющем смесь из комфортабельного кресла и хирургического стола со всеми атрибутами реанимационного отделения в придачу, не представляло ничего интересного.
Единственное, что обратило на себя мое внимание во время сборов и дороги до вертолета, было странное поведение наших маленьких соседей. Первая странность вызвала у меня удивление, смешанное со смехом, когда я спустился в подвал за рюкзаком и альпенштоком: крошка домовой сам своими ручонками отдавал мою маленькую саперную лопатку двум всклоченным и встревоженным троллям.
– Ну и ну! — воскликнул я, увидев, как юркнули в щель воздуховода непрошенные гости, не забывшие, естественно, захватить с собой и мою лопатку. — И это страж моего дома? Придется тебя оставить без содержания, если это еще повториться, - с деланной строгостью заворчал я на него.
Но тут мои глаза столкнулись со взглядом огромных и печальных глаз моего домового и увидели в них такую мольбу и боль, что я вынужден был на секунду отвернуться и примирияюще закончить:
– Но если надо, значит надо, что мне жалко, что ли, этой лопатки? Смотри тут без меня не скучай.
На
– Посмотри, Джон, чего это сегодня все тролли переполошились, так и снуют один за другим вокруг нас?
Присмотревшись, я понял, что ни вовсе не следят за нами, как это иногда бывало, просто наши дороги сегодня почему-то на удивление совпадали. Комично серьезные и самоуглубленные (ни один даже не скорчил нам рожу и не показал носа) они явно двигались в том же направлении, что и мы, больше того, мне показалось, что многие из них тащат какие-то железные предметы, типы совков и лопаточек.
– Чёрт их знает, Эльза! Может быть, у них сегодня какой-нибудь праздник? Мне-то, во всяком случае, это на руку: меньше каверз будут строить в горах, а то эта девица, по-моему, явно никогда не имела дела ни с веревкой, ни с альпенштоком.
– Зато она явно имела дело с лопоухими мужчинами типа тебя, - внезапно взорвалась Эльза. — За полчаса сборов ты подумал и упомянул о ней уже добрую дюжину раз.
– Ревнуешь, значит, любишь, - всё, что нашелся я ответить на эту, в чём-то, как я понимал, и оправданную горячность жены.
То, что произошло между мной и альпинисткой из “Мига удачи” на первом же привале, который, по её требованию, мы устроили через каких-нибудь полчаса ходьбы по почти пологому склону, можно объяснить, только приведя цитату из инструкции к той настойке, которой она угостила меня вместе с кофе. (Эта инструкция оказалась напечатанной на несгораемом пластике, привлекшим моё внимание, когда я не знал, чем занять себя от смущения перед собственной сексуальной распущенностью). На побелевшем от огня листке было четко оттиснуто: “Препарат “Виросекс” снижает контролирующее влияние коры головного мозга и высвобождает жизненно важные (в первую очередь сексуальные) рефлексы. Срок действия одной дозы препарата 30-40 минут. Возможно повторное использование препарата через 1-1,5 часа после прекращения его действия”.
– Хватит тебе возиться с этим костром, выпей лучше ещё чашечку кофе с бальзамом — услышал я из-за спины воркование так и не успевшей одеться девицы.
– Поищи лучше себе скотину с постоянно действующими животными рефлексами! — разъяренно рявкнул я на неё и, схватив только свой именной альпеншток, бросился в сторону деревни. Я хотел успеть выложить представителям фирмы всё, что я о них думаю, еще до того, как логика разума сумеет остудить мои эмоции до достаточно корректного уровня.
Я уже почти подбегал к нашей деревушке, как вдруг на том самом месте, где горная тропинка раздваивалась (одна более широкая дорога спускалась к центру деревни, а другая более узкая, почти незаметная, направлялась к поляне фей) навстречу мне неожиданно выскочил мой малышка домовой.
– Чёрт подери! Ты-то откуда здесь взялся? — воскликнул я, вздрогнув от удивления.
Пожалуй, даже за вознаграждение я бы не смог вспомнить случая, когда какой-нибудь домовой уходил от родного очага больше, чем на 2-3 метра. Прогулки на большее расстояние были для них практически невозможны, как из-за их удивительной привязанности к своему дому, так и из-за опасности нахождения на территории троллей, с которыми все домовые вели упрямую многовековую, хотя и несколько комичную для людей, войну.