Хорошее время для убийства
Шрифт:
— На все ваши вопросы отвечу одинаково: нет.
Официантка принесла кофе. Грин положил на скатерть две монеты по фунту, махнув удивленной и обрадованной официантке, чтобы та поскорее уходила. Ага, заволновался, подумала Мередит, в высшей степени довольная собой. Такие люди, как Грин, обычно пересчитывают сдачу, даже покупая коробок спичек. Он испугался!
— Мисс… как вас там… ах да, Митчелл. Вот что я вам скажу. Мне не нравятся ваши расспросы. И если у вас нет какой-либо веской причины… — Голос Грина, его манера держаться явно были рассчитаны на то, чтобы простые смертные трепетали. Возможно, именно
Мередит смотрела на Грина в упор и едва ли не с радостью думала: пусть только попробует запугать ее! Она не младший клерк в его конторе. Ей приходилось сталкиваться с людьми и похуже. На нее его гримасы и ужимки не действуют.
— Я думала, — рассудительно заметила она, — что вам захочется узнать, от чего умерла Гарриет. Ведь вы с ней были очень близкими друзьями.
— Во-первых, я считаю, что ее смерть наступила по вполне очевидным причинам, а во-вторых, вы преувеличиваете степень нашей с ней дружбы.
— Вы ведь были у нее на Рождество, правда? Во всяком случае, вечером. По-моему, это указывает на известную близость. — Мередит отпила кофе — специально, чтобы показать своему собеседнику, что руки у нее не дрожат.
— Чем вы занимаетесь — кроме того, что некоторое время были соседкой Гарриет? — сухо спросил Грин.
Мередит рассказала, чем занимается, и Грин сделался еще осторожнее. Он поднял со скатерти сцепленные кисти рук и положил на них подбородок. На поверхности его кофе, к которому он не притронулся, образовалась пленка. Он не был готов в свою очередь продемонстрировать Мередит свое хладнокровие.
— Послушайте меня, — сказал он тихо. — Я расскажу вам, какой на самом деле была наша дружба. И тогда, надеюсь, вы оставите меня в покое. Если же нет, я найду законный способ избавить себя от вашего внимания. Я не собираюсь обсуждать с незнакомым человеком свою личную жизнь и дела, но кое-что придется открыть. Будучи людьми цивилизованными, мы с женой договорились о раздельном проживании. Супруга числится совладелицей нескольких моих предприятий, а ее отец вложил крупный капитал в ряд принадлежащих мне торгово-промышленных фирм. Развод не отвечает ни моим интересам, ни интересам Фелисити.
Мередит быстро поставила на стол кофейную чашку. Фелисити? Оказывается, она совершенно неверно истолковала слова тетушки Лу! Речь шла не о политике, стороннике партии «зеленых», а о человеке по фамилии Грин. Тетя Лу толковала о фамилии: ведь «грин» как раз и значит «зеленый»! Тот ее «зеленый» муженек… Тот ее муженек по фамилии Грин…
— Но в случае скандала… а несчастный случай с Гарриет, к сожалению, наделал много шуму; уверен, вы не станете этого отрицать. Если бы о нашей связи пронюхали репортеры — я имею в виду представителей желтой прессы, — если бы они узнали о нашей с Гарриет дружбе, представляете, как они бы все раздули? «Любовница крупного финансиста трагически погибает, упав с коня» и всякое тому подобное! Ни Фелисити, ни ее отец не стерпели бы подобной огласки. Если моя жена что-либо узнает, она потребует развода, а старик изымет свои капиталовложения. Более того, Фелисити потребует половину всего имущества и добьется своего. Возможно, мне даже придется признать себя банкротом, чего я, естественно, не могу допустить.
Мередит раскраснелась; она приготовилась ответить, но Грин ее опередил. Он подался вперед и смерил ее пристальным взглядом:
— А если вы, мисс Митчелл, воспользуетесь тем, что только что узнали, чтобы каким-либо образом меня задеть, вы очень сильно пожалеете! Впрочем, уверен, что до этого не дойдет. Для шантажистки вы слишком умны.
— Гарриет была моим другом, — сухо заметила Мередит.
— И моей любовницей, — хладнокровно парировал Грин. — Не более того. Только любовницей. И все.
«Ах ты, крыса! — подумала Мередит. — Подлый негодяй! Чтоб ты провалился!»
— Гарриет была не против такого подхода? — впрямую спросила она.
— Разумеется, нет. Пожалуйста, мисс Митчелл, не изображайте из себя романтичную барышню, оскорбленную в лучших чувствах. Гарриет в любом случае была человеком крайне здравомыслящим. Она прекрасно понимала: если она попытается что-либо изменить, наша связь немедленно прервется.
— Как хорошо вы устроились! — выпалила Мередит. — Но что-то не верится, чтобы она была так же довольна!
Губы Грина искривила недолгая и безрадостная улыбка.
— Мисс Митчелл, все любовники иногда ссорятся. Но ссоры вовсе не обязательно влияют на характер их отношений. Кстати, даю вам добрый совет. Почему бы вам не писать в газету, в колонку «для разбитых сердец»? Ну, мне пора. Не могу сказать, что рад нашему знакомству… — Грин приподнялся из-за стола.
— Одна моя пожилая родственница, — негромко сказала Мередит, — соседка вашего тестя. Кажется, фамилия вашего тестя — мистер Баллантайн? Он живет в окрестностях Ньюбери?
Вот тебе за Гарриет, подумала Мередит. Всего лишь маленькая месть, но больше она ничего сделать не может.
Грин как будто окаменел в неудобной позе. Кровь отхлынула от раскрасневшихся щек; лицо приобрело серовато-пепельный оттенок.
— Вы должны были сообщить мне об этом с самого начала! Вы вовлекли меня в разговор, пользуясь надуманным предлогом! Я полагал, что вам известно обо мне так же мало, как и мне о вас! Чего вы добиваетесь? Какое вы имеете отношение к моим делам?
Мередит не спеша встала.
— Мистер Грин, — с достоинством заявила она, — ваши так называемые дела меня нисколько не волнуют. Меня интересует лишь одно: где Гарриет раздобыла транквилизаторы. Кстати, ответьте мне на один, самый последний вопрос.
— Какой? — хрипло спросил Грин.
— Вы завтракали у Гарриет на второй день Рождества?
— Нет! — злобно рявкнул Грин. — Я уехал от нее около полуночи!
— И больше не возвращались?
— Нет! А зачем? Мы оба должны были готовиться к охотничьему сбору. Мне нужно было переодеться. Какой смысл возвращаться, если мы с ней все равно увиделись бы на площади?