Хождение Восвояси
Шрифт:
– А нам-то зачем это надо? – наконец-то разродился вопросом волк с окраской тигра.
– Затем, что вы станете культурными членами общества, – поучительно ответствовала царевна. – И вообще: ноблесс оближ.
– Кто… облез?..
– Кого… оближ?..
– Не берите в голову. Позже узнаете. Да поздно будет, – устало отмахнулась Сенька. – Ну так как?
– А если я не хочу быть кули… куры… кур…кульным? – донеслось капризное бурчание из задних рядов.
– Непонятно, что это вообще такое! – подержал диссидента пандогорилл.
– А может, это что-нибудь хорошее, брат
Сенька молча ахнула. Сам! Это же Сам! Семейное имя Чи. Чи Хай! Старший брат! Тот самый, многорукий оружейный мастер, за которым это чудо-юдо-семейство в огонь и в воду! Значит то, что зацепило ее внимание ей на берегу… и что подумалось перед нападением… И Иван, стало быть, про это догадался. Но что это могло означать? Зачем ему это надо? Сдать своих же братьев всем зверюшником ни за понюшку табаку первым встречным…
– Чего хорошее-то, брат Хай? – сварливо бубнил пандогорилл. – Ты вот хоть, к примеру, знаешь, что это такое – куль…тюли?!
– Нет…
– Вот и я нет. Но хвостом чую: хорошее таким словом не назовут!
– …Но мне кажется, оно стоит того, чтобы узнать, брат Во, – добавил Хай.
Чудовища скуксились и запожимали плечами, смиряясь с неизбежным.
Серафима свела брови над переносицей, снова и снова пересказывая себе происшедшее, силясь уловить в происходящем какую-нибудь нестыковку или подвох. То, что они там имелись, она не сомневался ни секунды. Спросить бы у Ваньши, чего задумал… Но не сейчас. Сейчас надо делать вид, что монстры им сдаются сотнями каждый день без перерывов на обед и полдник. Ноблесс оближ.
Искоса она глянула на мужа – и тихо хмыкнула. Похоже, мысли в головушке любимого точно такие же шарахаются сейчас.
И верно, снова и снова одна и та же мысль крутилась в голове Ивана, как белка в вечном двигателе.
Им только что сдались восемьдесят с лишком монстров, терроризировавших провинцию несколько месяцев. Сдались. Им. Восемь десятков. С лишним. Им. Сдались. Что они будут с ними делать?! Кто с кем – какая разница, но восемьдесят с лишком?.. Конечно, самое простое – вывести их за границу провинции, сдать на поруки духам, пусть разбираются сами, и сморкаться сами обучают, и психоанализ проводят, а нам спешить надо…
Но что-то подсказывало царевичу, что так просто от проблемы они не отделаются, и всё только начинается. Что начинается конкретно, ясно не было, но, скорее всего, очень скоро выяснится, что лучше бы оно не начиналось.
– Ну ладно. Ну это вы нас. Того. Кого там этого. А дальше что? – тем временем брюзгливо вопрошал тигропанда.
– А дальше будете жить-поживать, как получится.
Братья упрямо набычились:
– Не получится.
– Обязательно получится, – невесело усмехнулась царевна. – Всегда получается. Что – второй вопрос, но ни разу еще не было, чтобы не получилось вообще ничего.
Братья загомонили.
– Было!
– Не было!
– Не было?..
– Ха. И верно. Не было, – признал, наконец, кроколев.
– Это… этот… бздынь? – спросил Чи Пай.
– Дзынь, – уточнила царевна.
– Дзынь?
– Дзынь? Дзынь?
– Дзынь, дзынь!
– Начало
– Мы вас?!
– Ну не мы же вас, – пожала она плечами. – Вы же в плену, а не мы.
– Дзынь?.. – осторожно поинтересовался зайцебуйвол и получил в ответ ослепительную улыбку Серафимы.
– Нет. Практичный подход к делу.
– Кормить – это просто, – заулыбался тигриный волк. – Идём. По дороге наберём, что надо.
Серафима насторожилась. Начало звучало не слишком обнадеживающе для пленителей. Что бы ни говорили современные забугорские философы об исключительной пользе растительной пищи и аналогичном вреде всего остального, всё собираемое с деревьев, выдергиваемое из земли или срезаемое с куста она рассматривала только как то, что едят с едой.
– Эй, братцы-кролики! – донесся из-за спин голос Фигуры.
Несколько чудищ с длинными ушами и не менее длинными клыками в середине толпы обернулись и, растолкав товарищей, выбрались наружу.
– Ну, мы кролики, – просипел брат, фигурой больше похожий на медведя, самый тщедушный из пятерых. – Дальше что?
Возчики, окружавшие горничную, попятились [165] . Фигура, увидев, что ее группа поддержки радикально перегруппировалась, стушевалась, дала задний ход – но первым же шагом наступила на надорванный подол сарафана. Понимая, что следующий шаг оставит ее в мини-юбке, она остановилась. "Велика ты, Вамаясщина, а отступать некуда", – читалось на ее побелевшем лице. Но так просто тётю Лиду Семиручко было не поразить.
165
Если так можно назвать только что изобретенный бег спиной вперед.
– Кудыть собрались-то, анчутки? – упирая в бока руки, чтобы не дрожали, преувеличенно въедливо вопросила она. – А наши возы переворачивать я буду?
Медвекрол окинул взглядом крепко сбитую иноземку, машинально поддернул полуоторванный рукав чумазого халата, сказал "Ага" и отвернулся, считая разговор оконченным. Фигура осталась стоять, разведя руками и открывая и закрывая рот. С одной стороны, ее силе и телосложению только что сделали комплимент. С другой – не задрали, к чему она морально было уже приготовилась. А с третьей – комплименты возы не переворачивают, и ее малочисленные коллеги – тоже, даже если удастся их отловить, а на бояр и царевичей рассчитывать и не приходилось.
– Всё, чего смотришь, – пожали плечами остальные братцы-кролики и устремили хмурые взоры на Иванушку. – Ну и когда в плен? Прям сейчас?
– Немного попозже, – ответил царевич. – Для начала мы сделаем первый шаг к постижению…
– Дзыня! – в предвкушении потёр лапы Чи Пай.
– Культуры.
С этим громким, спокойным заявлением Иван выбрался из центра внимания и толпы к окраине – только затем, чтобы опять оказаться в центре и того, и другого. Оставленные позади братовья, предчувствуя нечто любопытное, снова взяли его в окружение.