Хождение Восвояси
Шрифт:
– А по-моему, очень мило, – сухо пожала плечами боярыня Настасья.
– Нет такой цены, которая стала бы слишком велика, чтобы заплатить за ваше надругательство!
– Это не мы! – вылезла вперёд Лариска. – Мы тут сами жертвы обстоятельств, свет истинный! Это вот этот тип виноват, чародей так называемый! Он тут всех с панталыку сбил, перебаламутил!
Обвиняющий перст боярышни ткнул в сторону насупленного Агафона.
– Чародей?.. – Гоу Ман впервые за долгие минуты своей филиппики подал признаки отсутствия глухоты. – Один?!
– Мы с ним, – сурово сдвинув брови, Иван сделал шаг к другу.
– Уважаемый господин, чьё имя мне
– Нет. Но друга в обиду не дадим.
– И недруга тоже, – сурово вмешался вдруг Парадоксов, вставая рядом с его премудрием. – Сабрумаи своих не бросают. Даже если сабрумайский хряк им свояк. А если отремонтировать чего надо…
Пальцы его рефлекторно задвигались, будто сжимая рукоять невидимого молотка.
– А вы, уважаемый Гоу Ман, про чародейство отчего спрашиваете, разрешите выказать малую толику любопытства? – чувствуя, что надвигается [125] что-то интересное, ради чего можно пожертвовать очередным превращением, Серафима за спинами бояр приняла человеческий облик и ловко проскользнула в первый ряд. – Если у вас имеется нужда в услугах самого могучего и искусного мага современности, вписавшего своё почтенное имя, осиянное подвигами, равных которым нет и не будет, золотыми буквами в историю Белого Света, где оно будет непревзойденным сиять тысячелетия, мы можем об этом поговорить. За чашкой-другой-третьей чая. И скромным ужином блюд из десяти, не больше.
125
Со скоростью камнепада и с такими же возможными последствиями.
– Почтенная госпожа – чародейка? – насторожился Гоу Ман.
– Хуже, о премного чтимый помощник достопочтенного Фу-Фу, – ласково улыбнулась Сенька.
Квадратное лицо Гоу Мана стало прямоугольным вбок. Скорее всего, это была ответная улыбка.
– В знак перемирия… то есть примирения… учитывая, что никто из достопочтенных присутствующих не имел намерения причинять вреда моему дому… как я понял…
Гости энергично закивали.
– …Я как хозяин нижайше умоляю войти в моё убогое обиталище, не достойное посещения таких возвышенных особ, и разделить нашу трапезу.
– Скудную? – продолжила лингвистический ряд эпитетов Наташа.
Гоуман дипломатично поджал губы:
– Я бы не стал оценивать ее именно таким образом.
– И что у вас на ужин? – боярин Демьян потянулся за блокнотом и грифелем.
– Грибы.
Не пропустив мимо ушей упоминание "нашей трапезы", ее высочество Серафима была морально готова к тому, какого рода компания могла дожёвывать угощения Гоу Мана, пока хозяин сражался с иностранными хулиганами на незваной веранде – но не настолько.
Исторгнутые же из грудей остальных лукоморцев "с дуба падали листья ясеня" и различные вариации на эту тему залетали по комнате как подвыпившее эхо. Подумать только, минут двадцать назад они считали Гоу Мана странным…
– Так вот кто лиж-ж-жил нас такого ж-ж-жредкого удовольж-ж-жтвия от мирного течения ж-жпокойногож-ж-ж вечера! – поднялся из-за стола на хвосте огненный змей со свиным рылом, главным украшением которого стали пчелиные глаза – если бы на Белом Свете водились пчелы величиной со свинью [126] . В
126
Хотя после сегодняшних происшествий Серафима зареклась от чего-либо зарекаться.
127
Примериваясь.
– Жу Жун! – возмущенно охнул Гоу Ман.
Чешуйки со стуком сотни линек по столу моментально прижались к телу змея, и вместо искр из-под них стал вырываться дым.
– Я так ж-ж-жол! – тоном, которым обычно произносят "прости, я нечаянно", заявил змей.
– Это благородный Жу Жун, первый помощник владыки Юга, ответственный за лето, мой гость, – представил змея Гоу Ман, с изяществом начинающего фигуриста [128] маневрируя драконами между змеем и лукоморцами. – Жу Жун, это тоже мои гости.
128
Начавшего карьеру пять минут назад.
– Благородные, – дотошно уточнил Агафон, пока Дай переводил слова духа своим подопечным – со многими украшениями и дополнениями.
– Благородные в такое время дома сидят, в окошки смотрят, – набычился, не вставая из-за стола, человекообразный тигр. Или тигрообразный человек?
Губы на оранжево-полосатой лицеморде дрогнули, обнажая желтоватые клыки. В левой лапоруке как по волшебству появилась секира. Когти на концах коротких пальцев правой руки выпустились, с хрустом раздавливая в черепки чайную чашку величиной с детское ведерко. Содержимое лужей ароматного кипятка залило стол и устремилось ему на колени. Челотигр подскочил, рычание закончилось отчаянным мявом, оружие с грохотом рухнуло на стол с необратимыми последствиями для половины хозяйской посуды и меню.
– Жи Ши, опять!.. – квадратное лицо хозяина стало отчаянно-треугольным. – Ну Жи Ши… Ну… Это же был цзынь-о-пеньский фарфор…
Лицеморда челотигра из оранжевой стала красной. Дух скукожился, точно шарик, из которого выпустили воздух, и пробормотал, пряча когтистые длани подмышки:
– Но у меня же лапки…
– Разрешите представить вам мастеровитого Жи Ши, неоценимого помощника властителя Запада, – стоически делая вид, что не замечает разгрома на столе, и вообще, это был не его стол, и фарфор тоже неизвестно чей, представил его помощник владыки Востока. – В его руках… лапках… всё горит и спорится.
– Это было не совсем уместно, Гоу Ман, – насупился тигрочел.
– Жи Ши управляет осенью и покровительствует ремесленникам, – не обращая внимания, продолжил дух весны, указывая на секиру, на глазах превращавшуюся в плотничий угольник.
– И дровосекам? – уточнила Наташа. – Или воинам?
– Отчего уважаемая госпожа так решила?
– Ну… топор как бы намекает?..
– Если бы вы представляли, как иногда мои подопечным бывает непросто получить заработанные деньги… – вздохнул Жи Ши, неуклюже пытаясь подцепить когтями преображенный инструмент и переворачивая в процессе несколько тарелок.