Хождение Восвояси
Шрифт:
– А ведь я тоже книжку ту тшитала. Про которую ее вышочештво говорила, – произнесла она, едва Дай оторвался от записи лукоморской инородной мудрости.
– Да?.. – в голос выговорили толмач и Лариска.
– Жапишивай, – тонкие губы старухи растянулись в злокозненной улыбке. – "Жа двумя грибами погонишьщя – ни одного не поймаешь".
– Что?.. – вытянулась физиономия Дая.
Но стеллийскую нимфу, узнавшую вдруг, что ее только что назначили эринией, на жалость было уже не взять. В пылу возмездия за многонедельную пытку Шарлеманем она нахлобучила мокрое решето на голову приговорившего ее бога, пристукнула полным собранием сочинений
– Бабушка! – округлила очи Лариска. – Ты чего несешь?
– Куры нешутщя, бештолковка. А я говорю, – грозно нахмурилась старушка. – А ешли бы ты меньше батюшке Демьяну глажки штроила, а больше тшитала, то шама бы вщё жнала!
– Бабушка!..
– Пиши, яжикожнатетш! – гордо проигнорировала ее Серапея. – "Беж труда не выловишь волнушку иж пруда"!
– Как?..
– "Беж труда…" А домой вернёшьщя – Шарлатаню швоему отщёт отправь, – коварно подмигнула она. – От жавишти полыщеет!
– О!..
Озадаченность переводчика растаяла, оставив после себя непаханое поле восторга перед вершинами академических достижений в области лукоморской лингвистики, не ведомых самому выдающемуся лукомороведу современности.
– Жапишивай-жапишивай, – торжествующе хихикнула эриния.
– Я готов, знатная госпожа Се!
И госпожу Се понесло.
– Грибы по ощени щитают! Болтаетщя, как мухомор в проруби! На бежгрибнитше и подкаблутшник – гриб!..
Серафима обманулась. Переговоры не начались, пока всё меню с добавками, закусками, аперитивами и десертами не было употреблено по назначению, пока все погодные явления Вотвояси и Лукоморья за последние двадцать лет не получили дотошной оценки, пока не был сравнен каждый способ приготовления подосиновиков и лисичек и их местных дженериков, и пока не убедились в неизменном здравствовании всех членов семей присутствующих, включая родню духов – с не менее непроизносимыми и незапоминающимися именами и еще более головоломной степенью родства. Когда ее высочество уже отчаялась услышать хоть что-либо конструктивное этим вечером, Гоу Ман, рассеянно скормив своим дракошкам последний пельмень вместе с тарелкой и палочками, деликатно вытер руки о халат Жи Ши и обвел взглядом гостей.
– Давно ли путешественники из Лу Ко Мо оставляют свои следы в пыли Вотвоясьских дорог? – начал он издалека. По меркам Серафимы – из Шантони.
– Изрядно, и вполне достаточно для того, чтобы пропитаться духом вашей чудесной страны, – так же удалённо ответствовал Иван.
– Ну что ж… Если вы больше ничего не хотите… – начал было Гоу хоровод политеса по второму кругу, но перехватил отчаянный взор Агафона, быстро продолжил: – …мы бы хотели поделиться с вами нашими заботами.
– Спасибо, у нас своих хватает, – пробормотал в ответ Агафон.
– Если феникс клюнет в затылок дракона, дракон вырвет хвост фениксу, – многозначительно улыбнулся Гоу Ман.
– У нас это называется "как кошка с собакой", – покачал головой Иван, не понимая, куда клонит дух весны.
– Не будем о вкусном, – мечтательно облизнулся Жи Ши.
Его премудрие позеленел и прихлопнул ладонью рот. Хозяин удивленно глянул на царевича, потом всплеснул руками, роняя в грибовницу циркуль, применявшийся им вместо палочек:
– О, я не объяснил, порицание мне и укор! Это древняя вотвоясьская поговорка. Единственное место на теле дракона, которое он не может достать, когда оно чешется – затылок. А фениксу,
– Если вы помож-ж-жете нам, то мож-ж-жет, мы помож-ж-жем вам. Если смож-ж-жем, – заговорщицки прихрюкнул огненный свинозмей.
– Слишком много "если", – неодобрительно качнула головой царевна и тут же улыбнулась: – Но за такой умопомрачительный ужин мы готовы выслушать ваше предложение.
– Благодарим за ваше великодушие, – склонил голову Гоу Ман и пустился в повествование:
– Много-премного тысяч лет назад Нефритовый Государь, правящий на небе богами, бессмертными, духами, драконами, демонами и прочим народом, да не знают его годы предела, а благословения – конца, построил на земле дворец Синь Пень из снежно-белого нефрита, дабы отдыхать там от небесных дел, наслаждаться гармонией и размышлять о вечном…
– Всё ясно. Неверно назвали. Я бы предложил "Бел Пень", но если имеются другие идеи, готов рассмотреть, – деловито отметил Геннадий. – И если уж совсем придерживаться фактов, то простейшее решение вашей проблемы – переименовать дворец в Бел-камень. Потому что пень – это дерево, что вступает в противоречие с ономастикой топонима. Теорема доказана.
– Че-го? – открыл рот Жи Ши.
– Ономастика, Жи, это наука, занимающаяся… – бросив рассказ, забормотал на ухо коллеге Гоу Ман.
– Какая она… мазь… мастика?! Какая наука?! – челотигр яростно завел глаза под лоб. – Причем тут вообще твоя наука, Ман?!
– Это не моя наука, Ши. Это…
– В корне неверный подход. В корне неверный, – заглушая изъяснения коллег, громогласно изрек Агафон. – Пень – это не дерево. Пень – это остаток оного. И посему, если придерживаться наипростейшего пути, наименование дворца можно оставить при условии перекрашивания. И перестройки из пней.
– Ж-ж-ждворец? Иж пней? – нервно прихрюкнул Жу Жун. – Ж-ждорово!
– Дворец из пней – не здорово, Жун! И не престижно! Над нашим повелителем самые последние якши смеяться будут! – жалобно воззвал к здравому смыслу дух весны – но тот, похоже, сегодня на встречу не явился.
– Я имел в виду "ж-ждорово" в ж-жмыж-жле "не ж-ждорово"!
– Если еще и ты будешь тут говорить то, что не имеешь в виду!.. – мученически прорычал тигрочел, вонзая когти в стол. Пара тарелок дзынь-о-пеньского фарфора, попавшая под лапы, брызнула осколками, угодив в клубившуюся у люка тьму. Та всколыхнулась и ойкнула.
– И что ж-жначит – прож-ж-жтейшего? – не унимался Жу Жун. – Переж-ж-жтроить, по-важ-жему, проще, чем переименовать?!
– В некоторых случаях…
– И причем тут вообще пни? – гневно оскалился Жи Ши. – Кто вообще первый сказал тут слово "пень"?!
– Вы! – с готовностью подсказала Наташа.
– Мы?!..
– Ты!
– Я?..
В комнате повисла растерянная тишина.
– Погодите. Мы… сейчас… о чём? – первым осторожно нарушил молчание Гоу Ман.
– Успокойтесь. Это наши лучшие умы взялись за устранение вашей проблемы, – успокаивающе улыбнулась Серафима. – Еще пять минут – и готовое решение…
– Но мы еще не поведали вам о ней!
– Даж-ж-же не начинали!
– Почти!
– Так проблема не в названии дворца? – боярыня Конева-Тыгыдычная округлила глаза, в которых крупными буквами читалось: "а может, ну их к бабаю якорному с проблемами, своих не знаем, куда девать, поели – пора и честь знать".