Хозяин таёжного неба
Шрифт:
– Ну что ж. Коли хозяин за тебя ручается, извини. Видать, и впрямь обознались младшие. Не держи зла, Стеслав из Летописного замка.
– Ничего, - сказал Стёпка.
– Я не в обиде. Сам с весичами уже сталкивался. Они когда меня в Усть-Лишай везли, сон-травой усыпили и в темницу посадили. Еле убежал.
– Тоже на драконе?
– хитро прищурился колдун.
– Нет, - улыбнулся Стёпка. Колдун ему сразу понравился. Он был чем-то похож на старичка-лесовичка: такой же лохматый, морщинистый, весь в каких-то висюльках и оберегах.
– Гномы усть-лишайские помогли.
– Впервой вижу своими глазами человека, которому
– Грамотку одну древнюю я им помог прочитать, а они мне за то... помогли из темницы весской выбраться. Я эту грамотку в Летописном замке видал, она для них очень важная оказалась.
Поняв, что разоблачение подсыла не состоялось, ополченцы потеряли к Степану интерес и вновь загудели, обсуждая свои дела. Щекла с Глыдрей, однако, всё ещё смотрели на него с нескрываемым подозрением, не могли смириться с тем, что он вывернулся и вышел сухим из воды.
Уловив приглашающий взгляд Круженя, Стёпка сел за стол. Понял, что они с ним хотят поподробнее поговорить. Тотчас к ним присоединились хозяин и колдун.
– В Усть-Лишае много ли весичей?
– негромко спросил Кружень.
– Не знаю, я там не долго был. Но оружейник Угрох говорил - много. И ещё он сказал, что воеводы договорились с весским князем и орклами о разделе Таёжного улуса.
Все сидящие за столом разом помрачнели. Кружень тяжело уставился поверх Стёпкиного плеча.
– Слыхали и мы о том. Потому и собралися в дорогу. А всё-таки, Стеслав, ты и впрямь думаешь догнать вессичей? Не из бахвальства сказал?
– Догоню, - уверенно сказал Стёпка.
– Есть у меня одно верное средство. Мне бы только точно знать, что они гоблина этой дорогой провезли.
– А другого пути на Весь всё одно нет, - сказал вурдалак.
– Таёжными тропами лишь охотники ходят да холопы беглые с той стороны. Гоблина твоего давно увезли?
– Я точно не знаю, но, примерно дней пять назад или больше. Может, седьмицу. Я думаю, что они не только моего гоблина везли, кажется, ещё кого-то.
Вурдалак задумчиво сказал:
– Шесть дней назад проходил здесь весский обоз. Маги и дружинники. И людишек разных с собой гнали. Кого даже и в цепях. Всё больше беглых и разбойных, но сдаётся мне - были там и отроки. Они у меня не останавливались, мимо прошли, шибко торопились. Воды токмо прикупили и харчей.
Стёпка подумал и кивнул:
– Наверное, это они.
– Не догонишь ты их. За шесть дней они большую половину пути до Весской засеки пройти успели. Это вёрст, почитай, больше ста. Дорога здесь тяжёлая, через болота да увалы каменные ведёт, сильно не разбежишься. Нет, не нагнать тебе их, помяни моё слово.
– Если надо, я и в саму Весь за ними отправлюсь, - сказал Стёпка.
– Я гоблина выручить должен. Его маги из-за меня в каменоломни продали.
Кружень покачал головой:
– За деньги они его не отдадут, одно средство у тебя тогда останется: вырубить всех весичей под корень.
Незаметно подсевшие за стол гоблины ехидно заулыбались. Глыдря косился на Стёпку злым глазом, потирал пострадавшую руку.
– Ничего, - сказал Стёпка.
– Мне бы только их догнать. А там... Есть у меня одно верное средство. Они мне его за так отдадут. Ещё и просить будут, чтобы взял.
– Чародеи, небось, научили?
– понимающе спросил колдун.
Стёпка пожал плечами, не стал разубеждать, пусть понимают, как хотят. На том беседа
У дверей его опять догнал Глыдря, дёрнул за рукав, приблизил перекошенное злостью лицо:
– Не верю я тебе, чужак. Брехать ты горазд, да меня не обманешь. Не такую брехню слыхать доводилось. Я тебя враз раскусил. Я за тобой таперь приглядывать буду, думка у меня есть, что ты ночью к весичам убечь задумал. Но от меня ещё ни один не ушёл. Мы с батей в тайге первые следари, так что тебя живо отыщем. Никуды не денесся.
– Дурак ты, Глыдря, - с сердцем сказал Стёпка, выдирая рукав.
– Можешь хоть всю ночь под дверью сидеть, но если будешь мне мешать - я тебя отделаю так, что тебя твой батя не признает. Понял, контрразведчик! Всё, я спать пошёл. Спокойной тебе ночи.
И потом, лёжа в постели, он ещё некоторое время размышлял о странностях жизни. Вот вроде бы Глыдря - свой, таёжный, с вурдалаками, с дядькой Неусвистайло, со Швыргой, Зашурыгой и Угрохом заодно, по одну сторону фронта, можно сказать. Но такой неприятный тип, просто гад какой-то, что другом и соратником его считать никак не хочется. А вот, скажем, боярин Всемир или его брат Мстигор, вполне приличные люди, приятные даже, смелые, открытые, честные - и в то же время - враги. Из соседнего государства пришли здешние земли под весского царя забирать против воли местных жителей. А врагами их называть язык не поворачивается. И если, скажем, дошло бы до сражения, и Стёпке довелось бы в том сражении участие принимать, то стоял бы он в одном ряду с этим мерзким Глыдрей и костлявым Щеклой, а против него стояли бы Всемир с братом, и пришлось бы им друг друга убивать. Как-то это насквозь неправильно и, что совсем плохо, ничем такое положение не исправишь и никого не убедишь, что можно ведь и по-другому, по-мирному договориться... И будут одни хорошие люди убивать других хороших людей, по той лишь причине, что далёкому царю захотелось присоединить к своим владениям оставшийся без сильного правителя улус.
* * *
Проснулся он рано, несмотря на то, что две (или три?) предыдущие ночи провёл под открытым небом. Валяться не хотелось. Дел было много, дорога предстояла дальняя. За дверью, на лавке спал Глыдря. Упрямый гоблин, как видно, всю ночь караулил вражьего подсыла, чтобы тот не сбежал. Караулил, караулил, да и уснул. Стёпка пихнул его в бок, но гоблин только недовольно засопел и ещё плотнее накрылся полой кафтана. "Глыдря - истребитель шпионов" - ухмыльнулся Стёпка и пошёл мыться. Холодная вода взбодрила его, сон прошёл окончательно. Дождь давно кончился, пахло влажной землёй и навозом. Вурдалаки ухаживали за лошадьми, по двору важно вышагивал рыжий задиристый петух, недавно подъехавшие тайгари-охотники обсуждали что-то с бородатым предводителем.
Стёпка посидел на завалинке, подышал свежим воздухом, проникаясь тихой красотой раннего летнего утра. И тут его порадовал Стрига. Говорливый слуга, видимо, желая искупить свою вину за вчерашнее, приволок ему полную миску горячих вареников и кружку заварухи. А свежая сметана уже стояла на столе в летней трапезной, где сосредоточенно скребли деревянными ложками по тарелкам хмурые невыспавшиеся вурдалаки. И Стёпка вместе с ними тоже славно позавтракал: все вареники в него не влезли, но миску он уполовинил.