Хозяйка Айфорд-мэнор
Шрифт:
Томас Терренс задумался на мгновение:
— Манчестер — конечно, не Лондон, но и у нас всяко бывает, — произнес улыбнувшись. — Недавно вон подрались два подмастерья: таких тумаков надавали друг другу, что сам черт разобрать не сумеет, где один, где другой. Всей улицей их разнимали и справиться не могли!
Коллум изобразил лицом откровенную скуку.
— А что-нибудь позабористей, может даже слегка устаревшее? — спросил он. — Слыхал, вроде было тут что-то в прошлую осень…
— Осенью-то? — задумался его собеседник. — Так это вы, верно, про церковного старосту говорите, — догадался он, — как раз в день святой Иоанны
Коллум разом насторожился.
— И что же там было? — Он с трудом сдерживал нетерпение. — Потешьте мое любопытство, любезный.
Трактирщика не потребовалось просить дважды: он сел поудобнее и начал такими словами:
— Тем вечером староста отправился по делам в соседнюю деревеньку: то ли проведать кого, то ли еще что подобное — доподлинно мне неизвестно; жена его вместе с приехавшей погостить дочерью и их зятем были дома, как раз готовились ко сну отходить. И вдруг стучит кто-то… Решили, отец воротился. Служанка и отперла дверь…
— Это был не отец?
— Нет, господин, четверо в масках вошли в дом и представились «Слугами Люцифера». Они связали несчастных женщину и служанку, сказали, что устроят забаву под названием «Задень льва». И велели юноше, зятю хозяйки, коли он хочет поберечь любимую тещу, исполнять все их прихоти…
Коллум спросил:
— Известно, кто были те люди? Почему назвались таким именем?
— «Слуги Люцифера»? — Трактирщик отчасти смутился. — Так это богатые господа, уж простите меня, господин, которые творят всякие непотребства, и сладить с ними никак невозможно. Они ради праздной забавы крушат стекла и избивают случайных прохожих, насилуют девушек и волокут их в бордели, а мать сапожника с главной улицы затолкали намедни в бочку и скатили с холма, так что несчастная едва разума ни лишилась.
— Почему их не привлекают к суду?
Томас Терренс вскинул широкую бровь.
— Так никто лиц их не видел, а коли и видел, боится слова сказать, вот и выходит так, что они безнаказанно целый округ изводят своими «забавами».
— Что за игра «Задень льва»?
— Сразу видно, что вы не из наших краев, господин, — отозвался трактирщик. — «Задень льва» — их излюбленная игра. Они ловят случайную жертву, и один из участников клуба должен одним ударом либо сломать ему нос, либо выдавить глаз этому бедолаге.
Коллум невольно представил отца за таким развлечением и скривился, настолько ему стало противно. А то, что он в целом мог заниматься таким, ничуть его бы не удивило: Вейн Шерман всегда тяготел к порочным забавам, ему, как сыну было прекрасно известно.
— И что было дальше? — спросил он, абсолютно забыв о еде.
— А дальше молодой человек ползал перед ними на четвереньках, гавкал собакой и вылизывал им сапоги, в конце концов, им этого стало мало, и один из «дьяволов», так их обычно называют в народе, велел резать старой женщине ухо, а молодую служанку использовать для забавы.
Вот тогда дочка старосты, все это время прятавшаяся в спальне на втором этаже, и проявила себя: вышла на лестницу и закричала, чтобы они убирались, оставив ее мать и супруга в покое. Сама она была сильно брюхата, ребеночек вскоре должен был появиться, и верно ей думалось, этих дьяволов остановит ее положение. Как бы не так…
Трактирщик вздохнул.
— Что они сделали? — Коллум приготовился к самому худшему.
— Обрадовались
— Дом сгорел?
— Его вовремя потушили. Жена старосты была без сознания, когда ее выносили из дома…
— Муж ее дочери… что сталось с ним?
Трактирщик головой покачал.
— Он, когда закричал, чтобы жена убегала, получил удар по лицу и, падая, разбил голову об угол стола. Таким образом, уцелела только старая женщины: ее дочь, будущий внук и названный сын — все трое погибли по вине «люциферов». И сколько бы местный шериф не изгалялся в обещаниях наказать виновных в этой трагедии, тех до сих пор не смогли отыскать… Да, верно, и не искали особо, оно-то, господин, знаете, как бывает: рука руку моет. Простите за прямоту…
Коллум молчал какое-то время, осмысливая услышанное, а после поинтересовался, где именно в городе случилась эта трагедия.
Томас Терренс пожал плечами:
— Так это случилось в Уоппинге, господин. Бог миловал, эта беда прошла мимо нас!
23 глава
После отъезда мужчин Аделия целый день пролежала в постели. Нанятая, как оказалось, Коллумом Шерманом молоденькая служанка прислуживала ей с такой услужливостью и расторопностью, что Шерман, по всему выходило, не поскупился на плату, и эти неизменные знаки внимания и заботы с его стороны тяжким грузом ложились на ее сердце. Они словно булыжники придавливали к земле… Делали ее обязанной человеку, с которым быть связанной даже простой благодарностью она не желала.
Все еще делалось тяжко от воспоминаний…
Пусть даже теперь она видела: он и отец — два совершенно других человека.
И даже немного жалела Шермана после слов Бенсона о его умершей супруге…
Может, именно потому он и поддерживает ее — из-за ребенка в ее животе — памятуя о собственной умершей в родах супруге.
За этой и сотней других, не связанных с Коллумом Шерманом мыслей, прошел первый день Аделии в Уоппинге. Следующим утром пришла повитуха и снова ее осмотрела, велела ей больше заботиться о себе и отдыхать. А еще спросила, кто смотрит за ней там, в Тальботе… И девушка, так и не выбравшая до сих пор повитуху, сослалась неожиданно на лесную «колдунью», что заставило повитуху с интересом на нее посмотреть.
— Вы ее знаете? — догадалась Аделия. — Бевин Кендалл, живущую в лесном домике около Тальбота?
— Все знают Бевин, — отозвалась на вопрос повитуха. — Она в нашем деле самая лучшая.
И Аделию разобрало любопытство:
— Откуда вам это знать, если вы никогда с ней не встречались?
— Земля слухами полнится, госпожа, а те просто так не возникают.
И сказав это, женщина поспешила проститься с ней и отправиться к следующей подопечной. По крайней мере, так ей сказала, но было заметно, что расспросы женщине неприятны и она рада поскорее уйти.