Хозяйка Айфорд-мэнор
Шрифт:
Аделия с ужасом поглядела на Коллума — и тем снова напомнила ему девочку в ее первую брачную ночь: такую же беззащитную, умоляющую — он перехватил ручку кинжала.
— Госпожа Айфорд уйдет из этого дома со мной, и ни один из вас мне в этом не помешает.
Это относилось к каждому из троих за столом, затаившихся и готовых броситься на него.
Рука Мэдуина все еще покоилась у Аделии на плече, дерзкая, собственническая, как и улыбка, игравшая на симпатичном лице. Казалось, он ничуть не сомневался в исходе возникшего противостояния…
И вдруг дом сотряс истерический крик, такой страшный, что даже Мэдуин побледнел на мгновение. В доме зазвучали шаги, плач и сиплые вскрики…
В холл ворвался все тот же слуга и заикаясь пролепетал:
— Господин, кто-то вспорол горло кухарке и конюху во дворе… По всему видно, животное. Волк или, может, медведь… Мы видели, как оно спряталось в прачечной. Люди испуганы! Ни один не решается двинуться с места.
— Животное в доме?! — вскричал Мэдуин, потеряв на мгновение выдержку и терпение. — Вы в своем уме? Гарри, — кинул он одному из друзей, — будьте добры убедиться, что именно там происходит.
Молодой человек, казалось, засомневался, правильно ли уходить, оставляя приятеля в столь непростой ситуации. Однако, через мгновение прошел мимо Коллума и скрылся из вида…
— Вставайте, моя дорогая, — произнес Мэдуин, подхватывая Аделию под руку. — Нам пора распрощаться с гостями! — И потянул ее в сторону лестницы. — Томас, выставите обоих за дверь, — велел второму приятелю и кивком головы указал на заряженный карабин у стены.
Аделия возмутилась:
— Отпустите меня, я — Аделия Айфорд, вы не смеете так со мной поступать.
— В данном случае, вы никто, дорогая, и я могу поступать так, как хочу, — последовал жесткий ответ.
Он не успел еще отзвучать, когда Коллум, метнув кинжал через комнату, всадил его готовому взяться за карабин Томасу в плечо… Тот вскрикнул, заверещал неестественно тонким, истерическим голосом, а завидев кровь, окрасившую рукав, рухнул на стул, словно подкошенный.
Коллум не стал дожидаться, пока все участники сцены придут в себя: устремился вперед и, выхватив свой кинжал из плеча молодого мужчины, выставил его перед собой.
— Отпустите женщину, Мэдуин! — потребовал он. — Я жалеть вас не стану. Так же, как вы не пожалели дочери церковного старосты. — И презрительно: — Вы смелы только со слабыми и не способными дать вам отпор.
Джордж Мэдуин, с потемневшим от ненависти лицом, процедил сквозь плотно сжатые зубы:
— Мы не убивали ее, всего лишь хотели чуток поразвлечься. Это все твой папаша и Айфорд, это они пошли за девчонкой… — Он тяжело сглотнул. — Одному богу известно, что произошло на том чердаке. Почему бы тебе не спросить о том папочку? Нам они с Айфордом ничего не сказали… — И, оттолкнув девушку, приказал: — Убирайтесь из моего дома. Немедленно!
Хаос вокруг нарастал: кричали люди, хлопали двери и слышался плач.
Коллум подхватил
— Скорее! — поторопил ее Коллум, когда они оказались на улице. — Лучше убраться отсюда как можно скорее.
Мэри-Энн, несмотря на панический ужас, ждала их с двумя лошадьми, и Коллум, усадив Аделию подле себя, велел Бенсону позаботиться о служанке.
В доме под красною черепицей, казалось, происходило что-то ужасное: словно демоны, обитавшие там до времени, вырвались вдруг на свободу и творили свое черное дело.
Впрочем, Коллум ни разу не обернулся: ударил коня каблуками и понесся вперед, увеличивая расстояние между проклятым домом и ими. Аделия в кольце его рук сидела не шевелясь, кажется, даже и не дышала… Прядь выбившейся из прически волос щекотала Коллуму щеку. Он задержал на секунду дыхание, выдохнул и вдруг осознал, что случившееся прошло перед ним, словно сон: казалось, он только что просыпался. Кошмар навалился, едва он узнал про поступок Аделии от служанки, бился под черепной коробкой тревожным набатом и кажется вовсе его оглушил, стоило только увидеть ее в руках Мэдуина.
Он спешился во дворе и, подхватив Аделию на руки, поставил на землю. Она казалась потерянной, робкой… Он привык видеть ее совершенно другой: воинственной, сильной — и такой, несмотря на холодную недоступность, она нравилась ему много больше.
— Аделия… госпожа Айфорд, — поправился он, — мне проводить вас к себе?
Она молча кивнула. И, вцепившись в выставленный для нее локоть, позволила увести себя со двора.
Уже в дверях своей комнаты, когда Коллум остановился, не желая ни оставлять ее, ни идти внутрь, нарушая всякие правила, девушка, подняв на него взгляд своих больших карих, произнесла:
— Я очень вам благодарна за помощь. И знаю, что поступила донельзя неразумно, и вы вольны отругать меня всеми словами, но я никогда не забуду того, что вы сделали для меня…
У Коллума стиснуло горло, вот так, ни с того ни с сего.
— Я сделал бы то же для любого человека в сложившихся обстоятельствах, — произнес он совершенно не то, что хотел бы сказать.
Для Аделии Айфорд он сделал бы много больше, чем для кого-либо на этой земле. Кроме нее и Лоры, конечно…
Девушка отозвалась:
— Я понимаю. Но все-таки благодарна вам от всего сердца!
Они замерли друг против друга в полном молчании, стояли так какое-то время. Коллум не помнил ни ревности к Адэру Бруксу, обуявшей его по возвращении из Манчестера, ни собственного решения ограничить общение с женой неприятного ему человека — все, чего он желал в этот момент — это увидеть улыбку на грустном бледном лице.
Спросил:
— Он обидел вас? Мне жаль, что я не сумел прийти раньше.
Аделия головой покачала.