Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство
Шрифт:
Еще раз взглянув на Лиззи, я покинула детскую, немного посидела в гостиной без дела, затем часы на стене подсказали, что пришло время проведать графа.
Пока спускалась по лестнице, сердце кольнуло тревогой. Как он там один, слепой, справился? Ничего не случилось?
Я постучала в дверь ванной комнаты и дождалась разрешения войти.
Сначала я не заметила ничего особенного. Его Сиятельство сидел в бадье напротив горящего камина. Желтые языки пламени за чугунной решеткой весело колыхались, поленья в очаге уютно потрескивали,
Роберт Дарес смотрел в пустоту перед собой и даже не повернул голову в мою сторону. Его широкие голые плечи были напряжены. Напряжение читалось во всей его застывшей, окаменевшей фигуре.
Тут-то я и заподозрила неладное, а потом в глаза бросились осколки стекла на полу рядом с табуреткой, подвинутой к ванне.
Шампунь. Это была бутылочка с шампунем. То, что от нее осталось.
Перед мысленным взором развернулась картина, будто сцена из фильма. Я буквально увидела то, что произошло в мое отсутствие. Слепой граф потянулся к шампуню, его рука зашарила по сидению табуретки и случайно столкнула стеклянный флакончик с края. Тот упал на каменный пол и разбился вдребезги.
Ничего ужасного. Случись такое с человеком зрячим, он бы просто поморщился от досады и позвал прислугу прибраться в комнате. Но у Роберта Дареса щеки горели от стыда и злости. Для этого гордого молодого человека разбитая бутылка на полу была свидетельством его немощи. Мужчине, привыкшему быть сильным и все контролировать в своей жизни, особенно тяжело ощущать себя слабым и больным.
— Вы поставили шампунь слишком близко к краю, — процедил Его Сиятельство, пытаясь оправдать собственную неуклюжесть.
Я решила не спорить, извинилась и быстро устранила беспорядок.
Но граф не унимался, ворчал и скрипел зубами.
— В следующий раз будьте внимательнее. Эта табуретка никуда не годится. Взгляните на нее. Она шатается, как пьяный матрос. Чуть тронешь — и все с нее валится.
Да-да, все дело в шаткой табуретке и в бутылке, стоящей на самом краю, а вовсе не в вашей слепоте.
Я не обижалась, понимала: бедняга отчаянно нуждается в том, чтобы переложить ответственность за свой промах на кого-то другого. Признать, что без чужой помощи не в силах справиться даже с самыми простыми вещами, для него слишком унизительно.
— Да, вы правы, — решила подыграть я. — У табуретки одна ножка короче остальных. Немудрено, что бутылка с нее упала.
Его Сиятельство удовлетворенно кивнул. Его спина перестала казаться деревянной.
— Принести из кладовой новую бутылку шампуня?
— Нет, — граф завозился в остывшей воде, безмолвно намекая, что хочет выбраться из ванны, и ему нужна опора.
Со вздохом я предложила свою руку.
И снова мне пришлось вплотную прижаться к его голому мокрому телу. И снова меня накрыло невыносимым ощущением неловкости.
Роберт Дарес был рослым, тяжелым мужчиной, и поднять его из бадьи оказалось делом непростым. Когда он
Кашлянув, я набросила на Его Сиятельство большое пушистое полотенце. Вытираясь, одной рукой граф держался за мое плечо, чтобы не потерять равновесие и не упасть. Закончив, он спешно закутался в халат, который я ему протянула, а мокрое полотенце уронил к своим ногам.
Я подала графу трость, и мы направились в спальню.
Для обычного человека поход в ванную комнату — ежедневная рутина, для Роберта Дареса — настоящее испытание. На кровать он рухнул без сил и даже не огрызнулся, когда я заботливо укрыла его одеялом.
— Спокойной ночи, Ваше Сиятельство.
Хозяин Вулшира что-то неразборчиво промычал, погружаясь в сон.
К ночи в покоях бывшего дворецкого стало совсем холодно. От толстых каменных стен исходило отчетливое ощущение сырости. Постель графа показалась мне ледяной. С этим надо было что-то делать.
В гостиной рядом с камином висела грелка для постели, похожая на медную сковороду с длинной деревянной ручкой. Крышка у нее была вся в дырочках для выхода пара. Осторожно, щипцами я поместила внутрь прогоревшие угли из очага и вернулась в комнату Его Сиятельства.
Граф заснул прямо в халате. Сон смягчил его внешность, и Роберт Дарес выглядел моложе, чем во время бодрствования. Наверное, потому что днем обычно хмурился и сжимал зубы, раздраженный своей немочью.
Он был так красив! Даже с повязкой на глазах, даже изнуренный долгой болезнью, похудевший, с заострившимися чертами. Я невольно залюбовалась им, затем одернула себя и сунула грелку в специальную выемку под матрасом.
Глава 14
Утром на кухне меня уже поджидали, нервно переступая с ноги на ногу, Шарлотта и Агнесс. Стоило мне показаться на пороге, как обе служанки подорвались со своих мест и ринулись в мою сторону, обгоняя друг дружку.
— Леди Кейдж!
— Госпожа!
От их напора я опешила и даже попятилась в коридор. И немудрено. Горничная и кухарка неслись на меня стаей бешеных бегемотов — лица их раскраснелись, глаза горели, рюши на белых чепчиках воинственно колыхались.
— Госпожа! Госпожа! Мы знаем, почему вчера вы не нашли в погребе продукты.
И эти две гадины украдкой переглянулись, совершенно уверенные в том, что сумели меня перехитрить.
Конечно, они же не знали, что этой ночью я наблюдала за их возней из окна детской спальни и видела, как украденные продукты возвращаются на родину.
— Пойдемте, пойдемте с нами, госпожа, — тощая Агнесс настойчиво потянула меня за собой. Тучная Шарлотта встала позади, отрезав пути к отступлению. Уж очень им не терпелось мне что-то показать. Интересно, что? Крайне любопытно послушать, какую легенду они сочинили, чтобы отвести от себя подозрения в воровстве.