Хозяйка собственного поместья

Шнейдер Наталья

Девичья снова была полна народа. Я закрыла за собой дверь, положила стопку исписанных листов на стол рядом со стаканом. Все три горничные, включая Дуню, и Феня неотрывно смотрели на меня, явно изнывая от любопытства.

— Иван Михайлович сказал, все будет хорошо, — успокоила их я.

Прежде чем я успела добавить что-то еще, кто-то распахнул дверь из коридора. Бумага шевельнулась, я взвизгнула, неловко бросилась ловить. Задела стакан, тот, конечно же, опрокинулся, проливая спирт на рецепт, лежащий сверху. Я ожидала, что кто-нибудь из девушек подпрыгнет мне помочь и в небольшой комнате воцарится полная неразбериха, но приподнялась только Дуня, и та растерянно замерла под взглядом

стоявшей в дверях Аглаи. Я подхватила верхний лист, попыталась отклеить его от второго. Водка стремительно впитывалась, размывая чернила, и, когда я все же отлепила листы от стола, на нем расплывалась фиолетовая лужа, а прочитать что-то на бумаге было совершенно невозможно. Я брезгливо потрясла листы за уголок, несколько капель слетело, пачкая стол. Пожалуй, хватит.

Горничные смотрели на меня со страхом, Дуня — недоуменно, по лицу Аглаи ничего прочитать было невозможно.

— Барыня, отвары готовы, как вы велели, — сказала она.

— Спасибо. Ульяна, найди тряпку, прибери тут. Аглая, налей снова водки в этот стакан, скальпель не убирай. Дуняша, возьми отвары, Аглая покажет, унеси в гостиную барину, скажи, нужно остудить, но не заморозить.

У экономки отвисла челюсть. Словно не заметив ее реакции, я продолжала:

— И забери отрезанные листья столетника из гостиной. Все принеси… — По-хорошему бы — в мою комнату, но там так и не прибрались. — На кухню.

Она все же почище, и места там хватит на всех.

Я взяла сундучок-аптечку, чтобы у горничных не было соблазна сунуть в него нос. Аглая, опомнившись, отступила от двери, пропуская меня. Повторять приказание я не стала. Сунула в печь ставшие совершенно нечитаемыми распоряжения доктора и занялась делом. Вскоре все было готово, оставалось только выгнать из девичьей всех, кроме Дуни, которая поможет, если что.

Успокоить Феню удалось намного быстрее, чем я думала: видимо, уже начало действовать обезболивающее, оно же седативное. Обработав ожоги, я накрыла их проглаженной ветошью, края которой приклеила к неповрежденной коже теплым желатином, — иначе пришлось бы обматывать Феню бинтами, будто мумию. Зашла на кухню, узнала, что ужин готов, велела подавать, а заодно приказала кухарке сделать отвар из сушеной малины. Из-за ожогов может подняться температура, а малина содержит салицилаты.

Ужин оказался куда богаче обеда, так что я заблаговременно попросила Алексея класть мне порции поменьше. Конечно же, Виктор не оставил это без внимания.

— Ты почти не ешь. Плохо себя чувствуешь?

— Нет, все в порядке. — Я улыбнулась. — Все очень вкусно, и я оставляю место, чтобы попробовать все что подадут. Дарья готовит отлично, несмотря на дурной характер.

Виктор едва заметно нахмурился, и я поспешила добавить:

— Но об этом после ужина, если хочешь. Сейчас скажу только: если она так готовит, то Жан, который ее учил, наверняка способен на большее. Я была не права…

— Ты уже извинилась, и хватит об этом, — мягко перебил муж. — Лучше расскажи, чем тебя так заинтересовали белила.

— Не белила… — Нужно было срочно перевести тему. — Я прикидывала, как половчее ограбить фабрику и что именно оттуда утащить.

— И что же? — полюбопытствовал муж.

— Например, квасцы.

— Ты собираешься открыть кожевенное производство или красильную фабрику?

— Упаси господи. — Я едва не поперхнулась грибным крем-супом. — Мне и без них забот хватает.

— Тогда зачем?

— Смотри, ты прижигаешь порезы ляписом.

Виктор приподнял бровь, будто собираясь спросить, как я догадалась, и тут же расслабился, видимо, сообразив, что я сделала выводы исходя из содержимого его аптечки. Я продолжала:

— Замечательная штука, но

красит кожу. Вряд ли тебе нравится ходить с серыми пятнами на лице.

— Поэтому я бреюсь сам, не доверяя лакею, — улыбнулся муж.

— Порошок квасцов останавливает кровь не хуже и при этом не красит.

— Один мой приятель рассказывал, что врач его полка промывал гнойные раны раствором из смеси квасцов и сулемы. Он считает, что только поэтому ему не отняли ногу, и каждый день молится за здравие того доктора, — задумчиво произнес Виктор. Спохватился. — Прости, подобные вещи — не тема для разговора за столом.

На самом деле меня передернуло вовсе не из-за упоминания гнойных ран, а от предложения поливать их соединением ртути. Бактерии, из-за которых образуется гной, такой смеси, конечно, не выдержат, но как бы и самому пациенту на тот свет не отправиться! Чем больше я узнаю о местных методах врачевания, тем сильнее убеждаюсь, что, если пациент хочет жить, медицина бессильна.

33

— В самом деле, давай лучше о квасцах, — улыбнулась я. — Скорняки используют их из-за дубящих свойств, и они же помогают при протравке тканей. Примерно то же самое происходит, если обработать квасцами небольшой свежий порез — из-за вяжущего действия кровь быстрее остановится. А еще благодаря этому действию квасцы избавляют от запаха пота в летнюю жару. Лето не за горами.

— Полагаю, спрашивать, откуда ты это знаешь, снова бесполезно.

Я пожала плечами с самым невинным видом, на какой только была способна.

— Порошок квасцов, говоришь… Не очень удобно, того и гляди рассыплешь.

— Можно растереть в пудру и сделать из ваты пуховку, — сказала я.

Виктор расхохотался.

— Хорош я буду с пудреницей и пуховкой!

— Я же не предлагаю тебе наносить пудру на лицо, — хихикнула я.

Представить Виктора с его резкими, мужественными чертами напудренным не получалось, хоть тресни.

— А какое место я, по-твоему, брею? — приподнял бровь он.

— На все лицо, — уточнила я, стараясь не думать о современных мне стандартах ухоженности и о том, как они сочетаются с опасной бритвой. — Но, если тебе не хочется возиться с пудрой, можно вырастить кристалл из квасцов и использовать его так же, как ляписный карандаш. К слову, полученный кристалл будет содержать намного меньше примесей, чем исходный порошок.

Виктор едва заметно сдвинул брови.

— Я читал работу «о слоях земных». Автор говорит, что кристаллы образуются из мельчайших частиц в водных растворах. Так что, возможно, ты и права, но я полагал, что все это пустые теоретизирования, а ты говоришь о практике, и так уверенно…

Мысленно помянув недобрым словом любопытство князя Северского и собственный длинный язык, я улыбнулась.

— Я не читала этой работы, по крайней мере не помню о ней. Зато мне как-то попалось переваренное варенье, на дне которого нашлась частица сахара размером с мою фалангу. Из-за слишком долгой варки варенье стало слишком густым и не смогло удержать весь растворенный сахар, вот и получился кристалл.

— Автор того трактата утверждал, что для роста кристалла нужны столетия.

— Так я же не драгоценные камни предлагаю выращивать. Это похоже на то, как вываривают соль. Или сахар. Когда в растворе вещества больше, чем может удержать вода, оно выпадает кристаллами. В горячих жидкостях растворимость выше. Поэтому соль вываривают, пока раствор не станет концентрированным, а потом остужают и отделяют выпавшие кристаллы. И с сахаром так же: кипятят сироп, убирая лишнюю воду, а когда он остывает, чистый сахар выпадает прозрачными кристаллами, патока с примесями остается, и их легко отделить.