Хозяйка собственного поместья
Шрифт:
32
— Вы поступили совершенно верно, приложив холодную примочку, — сказал он наконец. — Этот незаслуженно забытый сейчас метод прекрасно облегчает боль и иногда даже помогает предупредить появление пузырей. Жалко, что в этот раз не вышло. Если вы уверены, что можете вскрыть их самостоятельно…
— Мне уже приходилось это делать. — Я благоразумно решила не вдаваться в подробности. — Прислуга на кухне время от времени обжигается, а звать к девушкам доктора… Сами видите. — Я указала на Феньку, которая натянула одеяло до самого носа.
— Надеюсь, вы не
— Вы бы еще солью предложили посыпать, — фыркнула я.
— В таком случае я совершенно не понимаю, зачем вы поставили скальпель в стакан. Не выпить же для храбрости.
Я рассмеялась.
— Считайте это моей причудой. Наверняка вы о них наслышаны.
Так и подмывало рассказать ему про микробов, но кто знает, как воспримет это доктор. Я ведь не могу сослаться на конкретные статьи, а он наверняка привык к другому уровню аргументации, чем «забыла фамилию».
Доктор усмехнулся в бороду, но вспоминать причуды Настеньки не стал, предложив:
— Давайте не будем беспокоить больную, обсуждая методы лечения.
Мне это было только на руку — если его предложения мне не понравятся, не придется открыто им противоречить. Я провела Ивана Михайловича в малую гостиную, по пути попросив Аглаю подать туда чая и конфет. Усевшись в кресло, доктор вернулся к делу.
— После того как вы удалите покрышки пузырей, останется мокнущая поверхность.
Я кивнула, не стоит рассказывать о привычных мне подходах к лечению.
— Я выпишу рецепт на свинцовый пластырь. Пошлете кого-нибудь в аптеку. Если аптекарь сразу выдаст требуемое количество, возьмете пластырь, нанесете его на чистую ткань толстым слоем и накроете этим ожоги. Пластырь впитает жидкость из ран и ускорит заживление. Марлю прикрепите льняными бинтами, не туго, чтобы девушка могла двигаться. Повязку не трогайте как минимум две недели. Пожалуйста, постарайтесь сдержать любопытство, свойственное вашему полу.
Пока я уговаривала себя, что не стоит обращать внимание на эту шпильку, доктор добавил:
— Через две недели позовете меня, я осмотрю пациентку и скорректирую лечение.
Похоже, мне придется задержаться в городе куда дольше, чем я планировала. Рассчитывать, что выздоровление чудесным образом ускорится, как это было с Петром, не стоит.
— Я поняла вас, Иван Михайлович.
— Но, скорее всего, необходимого количества пластыря в аптеке не найдется, и аптекарю нужно будет приготовить его заново. Учитывая время… — Он глянул на часы. — Отдать препарат он сможет утром. Поэтому пока возьмите хлопковую вату и покройте ею ожоги. Утром вы удалите то, что сможете; то, что прилипнет, оставьте, чтобы не бередить рану, и наложите пластырь. Справитесь? Или мне самому прийти и провести все нужные процедуры?
— Думаете, завтра Феня перестанет вас стесняться? — улыбнулась я, напоминая себе, что барыне в этом мире не подобают нецензурные выражения. Оставлять девчонку на попечение коллеги нельзя, местные методы лечения здорового в могилу сведут. — Я справлюсь, спасибо за заботу.
— Это мой долг, — пожал плечами доктор. — Вы позволите воспользоваться письменным столом? Я запишу все, что рассказал, в дополнение к рецепту.
Пока он писал, Аглая принесла чай и конфеты.
Проводив доктора, я заглянула в оставленный рецепт. «Взять деревянного масла четыре фунта. Варить до тех пор, пока вся содержащаяся в нем вода не выпарится на воздух. Распустить в масле белого воску две унции. Придать к оному, беспрестанно мешая: весьма мелкого белильного порошка, неподдельного мелом, четыре фунта. Выдать. Подписать „Живительный свинцовый пластырь“».
Да уж, весьма живительный, у меня от этой прописи волосы зашевелились, зажив собственной жизнью. Как бы спрятать его от Виктора?
— Что там? — спросил муж. — Ты выглядишь озадаченной.
— Ничего, — через силу улыбнулась я. — Удивляюсь, насколько подробные рекомендации оставил Иван Михайлович. Евгений Петрович не был настолько любезен, чтобы записать все.
— Странно. Обычно Евгений Петрович тоже все записывает, не доверяя памяти родственников больных.
— Может быть, не стал тратить бумагу ради конюха? — предположила я.
— Нет, я посылал за ним, когда работнику на моем лугу едва не отрезало ногу косой. Рекомендации были не только устными, но и письменными. Жаль, что ногу все равно пришлось отнять.
Я вспомнила, как Марья на коленях умоляла не посылать за доктором, несмотря на вывих. Понятно, почему крестьяне его боятся.
— Значит, не стал тратить бумагу ради меня, — пожала я плечами. — Пойду к Фене, исполнять назначения доктора. Хотя погоди. Сахар… — как же Виктор его назвал? — Ацетат свинца, который производится на твоей…
— Не моей.
— На фабрике купца Крашенинникова. — исправилась я. — Куда он используется?
— Сахар-сатурн. Это белила.
— И кто их покупает?
— В основном подрядчики. Какая-то часть, насколько мне известно, уходит в аптеки, чтобы сделать пудру для дам. Имена назвать не могу, извини.
— Имена мне не нужны. Спасибо.
Ничего больше не объясняя я сунула руку с бумагами в складки юбки и заторопилась на черную половину, пока Виктор не захотел изучить рецепт.
По дороге в девичью я еще раз перебрала в памяти разговор с доктором и рецепт. Будь в основе его в дополнение к воску или оливковому маслу хотя бы просто мел, честное слово, я бы попробовала. В конце концов, я не всезнающа, не всемогуща, и у Ивана Михайловича опыта не меньше моего, если не больше. Но ацетат свинца совершенно точно не ускорит заживление. Самое обидное, спорить было бы бесполезно. Никаких аргументов, кроме «современная наука доказала, что свинец накапливается в организме, приводит к анемии, поражает нервную систему и другие органы», у меня нет. Однако в этом мире свинцовые белила мажут не только на стены, но и на женские лица вместо пудры, и ничего, все живы… кто не умер.