Хозяйка собственного поместья
Шрифт:
В моей усадьбе муж провел слишком мало времени, да я особо и не спрашивала, чем он хочет заняться, считая, что, раз он сам напросился в гости, пусть сам себя и развлекает.
— Да, у тебя в доме сейчас все устроено по-другому, — улыбнулся он, приобнимая меня за талию. — Зато теперь мы сходимся в главном: кто рано встает — тому бог подает.
Я рассмеялась.
— Я встаю в шесть. Пью чай или кофе и отправляюсь на прогулку, верхом, если в деревне, пешком в городе. Потом…
Его
30
Я вылетела из гостиной, Виктор за мной. Крик сменили рыдания, следом раздался звук оплеухи, а за ней ругань:
— Дура безрукая, оставила барина без ужина! Добро чужое перевела!
— Дарья, руки не распускать! — перекрыл гвалт голос Аглаи. — Фенька, заткнись и убирай за собой. За испорченные продукты вычту из жалования.
Я остановилась в дверях кухни. Девочка-помощница рыдала в голос, одновременно пытаясь отлепить от себя мокрый сарафан и подобрать с пола кастрюлю. Рядом валялась мозговая кость с куском мяса, бульон, паря, растекался по полу.
— Барин, не извольте гневаться, я сама со всем… — начала было Аглая, отступая от лужи кипятка.
— Так, тихо все, — прошипела я.
Совсем негромко, но почему-то все замолчали, даже девчонка заткнула рот ладонью, давясь рыданиями. Может, потому, что я едва сдерживалась, чтобы не отвесить кухарке такую же оплеуху, какая досталась девчонке, судя по покрасневшей щеке. Да и Аглае заодно приложить: вместо того, чтобы с ожогом разобраться, она про жалование! А девчонка топчется в луже кипятка — хорошо, что кроме лаптей на ногах обмотки толстые, пока не промочило.
— Ты. — Я ткнула в кухарку пальцем. — Дарья, верно? Быстро убрала с пола, пока я тебя тоже по щекам не отходила. Потом вымоешь руки и вернешься к готовке.
Кухарка раскрыла рот. Глянула куда-то поверх моей головы и сказала:
— Как прикажете, барыня.
— Аглая, дай ей кого-нибудь в помощь. Еще пошли кого-нибудь к колодцу за холодной водой. И пусть принесут чистых полотенец. Все в девичью.
Аглая тоже посмотрела через мое плечо, прежде чем ответить:
— Да, барыня. Иду.
Я шагнула в кухню, чтобы не мешать ей в дверях, Виктор, наоборот, отошел в коридор.
— А ты чего ждешь? — продолжала ругаться я. — Пока онучи промокнут или пока одежда к коже прикипит? Задирай сарафан, чтобы горячее к телу не липло, и марш в девичью!
Фенька начала было приподнимать подол, но тут же, взвизгнув, выпустила его из рук.
— Барин же…
— Нужна ты барину! Быстро в девичью! И там все промокшее снимай, я сейчас приду.
— Марш! — рявкнул Виктор из-за моей спины.
Девчонка, снова взвизгнув, рванула в коридор, держа перед собой юбки
— Аглая велела пол тут помыть, — пискнула за моей спиной незнакомая девушка.
Я обернулась к ней.
— Беги на конюшню, возьми там ведро опилок. Чистых. Неси сюда и засыпай лужу.
Горничная убежала. Кухарка, распрямившись, уставилась на меня.
— Брось тряпку, иначе по всей кухне жир развезешь! — велела я. — Сейчас…
— Ульяна, — подсказал Виктор.
— Ульяна опилки принесет, они впитают и жидкость, и сало. Сметете их в ведро, пол помоете со щелоком или с уксусом, чтобы окончательно жир убрать. Все ясно?
— Да, барыня.
Я повернулась к мужу. Надеюсь, в девичью со мной он не потащится?
— Послать за доктором? — спросил он, будто прочитав мои мысли.
— Евгением Петровичем? Не думаю, что стоит так далеко ехать.
— Нет, за тем, который практикует в городе.
Я заколебалась. Ничего из увиденного в городе не наводило на мысль, что здешний врач будет лучше своего сельского коллеги.
— Давай я сперва посмотрю, насколько все плохо. Может, все не так страшно.
— Ты уверена? Все же ожоги — это серьезно, а ты не доктор, пусть даже Петр под твоим приглядом выздоровел необыкновенно быстро.
Не знаю, каким чудом мне удалось сохранить невозмутимое лицо.
— Я знаю, что делать с ожогами. И если я увижу, что доктор все же нужен, упрямиться не стану.
— Хорошо, тогда скажешь Аглае и она пошлет за ним.
Я кивнула. Из девичьей донеслись причитания Дуни и еще один, незнакомый мне голос. Фенька снова разревелась.
Когда я вошла, девчонка стояла в одной рубашке, все так же придерживая ее перед собой. Ноги ниже колен вроде не зацепило особо — пара слабо-розовых потеков.
— Я сказала, все снимай — значит, все, — велела я. — Положи на лавку что-нибудь чистое, раздевайся и ложись на спину, посмотрю ожоги.
— Утиральник подойдет? — спросила девчонка. Кривясь от боли, вытащила из-под лавки узелок, извлекла из него полотенце. Застиранное до невозможности, но вроде свежее.
Повезло, что на Феньке под просторным сарафаном была холщовая рубаха, да еще и передник поверх, а то бы куда сильнее обварилась. В основном досталось животу, где одежда была плотно притянута к телу поясом, да по бедрам несколько потеков. Насколько все серьезно, станет ясно чуть позже, но хорошо, что самые нежные места не зацепило, — мужчине пришлось бы куда хуже.