Хозяйка старого поместья
Шрифт:
– Баронесса? – дрогнувшим голосом переспросила я.
Я уже всё поняла и сама, но всё-таки ждала, когда он произнесет то, что разобьет мне сердце.
– Да, именно так, сударыня! Селеста – жена барона Пуанкаре.
Глава 48
Я пошатнулась, и священник участливо спросил:
– Сударыня, с вами всё в порядке?
– Да, благодарю вас. Это всё ветер.
– О, всем, кто прибывает сюда впервые, ветер кажется слишком сильным. А мы, знаете ли, к нему привыкли
А между тем из розового дома вышла женщина. Придерживая шляпку, она подошла к своему экипажу, и когда кучер открыл дверцу, поднялась в него.
Я надеялась, что экипаж поедет прочь от нас, тогда бы я сделала вид, что мы отправляемся следом за ней, а потому велела бы Роберу возвращаться в Ренн. Тогда барон Пупнкаре не узнал бы о том, что я проделала такой путь, чтобы встретиться с ним. И даже если священник сообщит ему, что его разыскивала какая-то дама, он ни за что не догадается, что это была именно я.
Но как я могла оказаться столь наивной, чтобы проехать полстраны ради знакомства с человеком, которого я совсем не знала? И в какое неловкое положение я теперь угодила! С чего я вообще взяла, что барон испытывает ко мне хоть какие-то чувства? Почему старалась придать обычным письмам куда больший смысл, чем вкладывал в них сам отправитель? Разве он писал мне когда-то о любви? Разве о чём-то просил? С его стороны было лишь простое человеческое участие, желание помочь вдове погибшего друга. А что себе вообразила я?
Но экипаж баронессы повернул в нашу сторону, и я поняла, что через пару минут он окажется в непосредственной близости от церкви. Нужно было как можно скорее что-то предпринять – прежде, чем открытый экипаж подъедет достаточно близко, чтобы священник мог подать кучеру или баронессе знак.
Но сделать я ничего не успела – потому что падре уже махал баронессе рукой. И она, заметив это, велела кучеру остановиться у церкви. Я поблагодарила священника и пошла к экипажу ее милости. Я надеялась, что падре не пойдет вслед за мной, но он пошел, и я уже не могла обратиться к баронессе с каким-то другим вопросом.
– Дорогая Селеста, как удачно, что вы еще не уехали! – радуясь, что может мне помочь, сказал священник. – Эта дама как раз спрашивала, как проехать к вашему дому.
Женщина из экипажа смотрела на меня с любопытством. Ей было лет сорок-сорок пять. Красивое лицо, чуть полноватая фигура. Элегантная, хоть и не новая одежда.
– Простите, мы знакомы? – улыбнулась она.
– Н-нет, – пробормотала я, чувствуя себя почти падшей женщиной. Сейчас священник скажет ей, что я искала ее мужа! Мои щеки заполыхали стыдом. – Простите, я кажется, ошиблась. Мои знакомые попросили меня передать привет некоему барону и его супруге, но я запамятовала его имя.
– Вот как? – удивилась она. – И этот барон живет в Сен-Жакю-де-ла-Мер? Здесь не так много людей с титулами, и если вы попытаетесь вспомнить, то мы непременно его найдем!
–
Я собиралась сбежать. Просто сбежать, не дожидаясь других вопросов или осуждения. Мне было всё равно, что они обо мне подумают. Они не знали моего имени, и я не собиралась им его называть.
Я отступила на шаг назад, готовясь к бегству. И именно в этот момент очередной порыв ветра сорвал с меня шляпу и рассыпал волосы по плечам. Я закусила губу, пытаясь сдержать слёзы, но они всё-таки навернулись на глаза.
А священник с неожиданной ловкостью, которую в нём трудно было заподозрить, догнал мою шляпу и с поклоном вернул ее мне. Но прежде, чем я успела водрузить ее обратно на голову, я услышала голос баронессы:
– Вы – графиня де Валенсо?
Мне показалось, что я ослышалась. Она не могла знать мое имя! Тогда почему она его произнесла?
От следующей мысли я похолодела. Барон показывал ей мои письма! Он обсуждал с женой всё то, что я ему писала! И хотя я никогда не писала ему ничего того, за что мне могло бы быть стыдно, мне было неприятно, что мои письма читал не только адресат. И раз она узнала меня в женщине, которую видела впервые в жизни, то значит, я дала ему основание полагать, что увлеклась им настолько, что могу совершить столь безрассудный поступок.
Я замотала головой, желая сказать, что она ошиблась. Но прежде, чем я произнесла это вслух, она сказала:
– Вы же Альмира, правда? Ох, как здорово, что вы приехали! Я и надеяться на это не смела!
Теперь уже я смотрела на нее с удивлением. Она была рада, что я приехала? Но почему? И почему барон никогда не писал о своей супруге? Ведь передавая поклоны моей свекрови и детям, разве не логично было написать пару строк и о своей семье?
Я уже ничего не понимала. И должно быть, это недоумение отразилось на моем лице, потому что баронесса выскочила из экипажа и, обняв меня, расцеловала в обе щеки.
– Да что же мы стоим на ветру? Садитесь рядом со мной, а вашему кучеру мы скажем, чтобы он ехал следом.
Я была слишком растеряна, чтобы возразить. Да и теперь я и сама уже хотела во всём разобраться. И раз уж она догадалась, кто я такая, то отступать было уже поздно, и мне следовало познакомиться с господином бароном, хотя, разумеется, наша последующая переписка с ним будет уже невозможна. И я послушно позволила ей усадить себя в карету.
До особняка Пуанкаре мы ехали примерно четверть часа. Всё это время баронесса расспрашивала меня о том, как прошло путешествие – понравился ли мне Ренн, и сильно ли отличается погода в Провансе от того, что я увидела в Бретани. Я что-то отвечала, но едва понимала, что именно я говорю.