Хранитель проклятых домов
Шрифт:
— Лок! Лок! Ло…
Я уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы кричать без остановки столько, сколько потребуется (да, я не горжусь своей логикой), и тут же этим воздухом поперхнулся. В окно робко постучал насмерть перепуганный кнорх. Мне захотелось провалиться обратно в подземелье и носу оттуда не казать. Стыдно до одури. Кем они меня теперь считают? Монстром? "А ты — не он?" — раздался в голове голос маньяка-телепата.
Я судорожно вздохнул, чтобы прийти в себя и приподнял насколько мог руку с цепью, чтобы кнорх убедился в моей безобидности и, заодно, неспособности открыть окно. Апельсиноглазая мордочка на миг сменила выражение с испуганного на хитрое, всего на миг, но я успел заметить и неожиданно для самого себя почувствовал уважение к этим маленьким существам. Тем временем, кнорх вырвал из макушки длинный жесткий волос, придирчиво его осмотрел, кивнул и
— Подойди поближе, я не достаю, — попросил я голосом опытного конфетного похитителя детей.
Кнорх затрясся и замотал головой.
— Мне отсюда никак не достать, всего пару шажочков, ну пожалуйста!
Существо пристально посмотрело мне в глаза и, не отрывая ног от пола, прошаркало вперед еще на локоть. И чего всякие злодеи так стремятся наводить ужас на окружающих? Я вот всего несколько часов как навожу, а уже вон какие бытовые неудобства! Однако, мне удалось поймать записку самыми кончиками указательного и среднего пальца, на манер ножниц. Кнорх тут же отпустил листок и быстро юркнул обратно в окно. Даже закрыть за собой не потрудился. Эх…
Почерком Лока, уверенным и аккуратным до зубовного скрежета, было выведено всего несколько строк:
"Безликие мертвы. Хозяина, привязавшего тебя к Пути, я найду и уничтожу из принципа. Согласно трудовому договору, ты — моя игрушка, и только я тобой буду играть. Теперь это лично мое дело. Защиту вокруг дома ты уничтожил в порыве безумия, так что можешь пережить много неприятных минут. Цепь на твоей руке — не наказание, а попытка уберечь тебя от тебя. Под кроватью ночной горшок, еду принесут кнорхи. И самое главное. К полудню ты можешь немного сойти с ума. Что из происходящего реально, а что — нет, придется определить самому. Разберись наконец со своими кошмарами. Ты уже не маленький и прятать тебя под подолом вечно я не собираюсь. Я в особняке. Вернусь когда вернусь. Удачи, Эрвин."
Я повертел в руках бумагу, надеясь найти более внятное объяснение происходящего, а еще лучше — подробную инструкцию, но куда там.
— А с чего меня вообще должны начать мучить галлюцинации?! — спросил я в потолок, просто чтобы спросить.
Записка задрожала, сами собой появились новые слова: "А я тебя опоил".
Я задохнулся от возмущения. То есть этот рыжий гад меня вырубил, приковал, опоил всякой дрянью и оставил на растерзание, беззащитного и сумасшедшего?! Хорош начальник, нечего сказать! Сказать, впрочем, хотелось много чего, да толку-то… Сейчас меня больше занимала проблема определения времени по положению солнца, которого в этот пасмурный день не было видно и в помине. Когда там этот проклятый полдень? Как я должен понять, что все началось, если я не знаю, что должно начаться, не могу определить, когда это начнётся и смогу ли разобраться, что именно началось, если оно начнется немедленно… ух! Окончательно запутавшись в этих всех "началах", я принял единственно верное решение, постарался устроиться поудобнее и часик-другой поспать, пока не началось. Тьфу ты, привязалось же!
Едва сознание начало уплывать, а перед мысленным взором один за другим появились и исчезли первые светлые круги (верный признак перехода из мира яви в мир сновидений), как пружины в кровати скрипнули, а матрас промялся под чьим-то весом у самого моего затылка.
— Лок? — как же мне надоело повторять это слово.
Но в изголовье моей постели пристроился вовсе не Август, а прекрасная и ужасная колдунья, Лора Эйк. Девушка сидела вполоборота и грустно смотрела в окно. Создавалось впечатление, что именно она законный представитель человечества в этой отдельно взятой комнате, а я так, в гости зашел. Без приглашения. В спальню. На меня даже внимание обращать не обязательно, настолько я ничтожен. Стало отчего-то обидно. Впрочем, ни влюбленности, ни ненависти к бессмертной леди теперь в моем сердце не наблюдалось. Только зияющие дыры на месте утраченных чувств.
— Что вы здесь делаете? — мне было все равно, но хотелось понять, мерещится мне ведьмочка или действительно пришла навестить. Вчера, помнится, пыталась.
— Почти полдень, — она будто не слышала вопроса, голос звучал печально, — Бедный мальчик.
— Вы и есть моя галлюцинация? — решил я идти напролом.
— А что вам даст мой ответ? Ну допустим, я скажу "нет", вы мне поверите?
—
— Я посижу с вами. Реальная или нет, какая разница? Сейчас вам очень пригодится друг.
— А вы мне друг?! — искренне изумился я.
— Враждовать нам не за что, нечего делить. Мои печали о прошлом, ваши, — она все-таки улыбнулась, самыми краешками губ, — о будущем.
— И что, вы пришли охранять мой сон?
— Мистер Лок в особняке, а значит, там мне нельзя было оставаться. А вот спать я вам не советую, — Лора наконец посмотрела мне в глаза, — Время пришло.
— Вы решили меня убить?
— Напротив, я попробую вас спасти. Если потребуется.
От чего именно меня собралась спасать прекрасная колдунья, я уточнить не успел. Все стало ясно без всяких лишних слов. Спасать следует меня от меня. Рассудок от игр разума. Последние остатки здравого смысла разлетелись при виде бесчисленных пауков, выползающих из каждой щели, из каждого угла. Я подскочил и вжался в спинку кровати, подобрав под себя ноги, черное копошащееся море уже затапливало кровать, подползая все ближе. Я едва мог дышать от ужаса и совершенно забыл о присутствии леди Эйк, настолько точно в цель попало безумное видение. Поэтому когда на мой лоб легла прохладная ладонь, я завизжал, громко и по-девчачьи тонко. Какой позор! Перезвон хрустальных колокольчиков, прятавшийся в смехе моей добровольной няньки, стал моим спасательным кругом. Я почувствовал жгучий стыд за свою детскую реакцию на банальную в сущности страшилку, и уцепился за свою неловкость, как за соломинку. Как только рациональное (скорее, мужское эгоцентрическое) мышление начало восстанавливаться, паучья армия изрядно поредела. Оставшиеся насекомые стали полупрозрачными и тоже потихоньку исчезли. Я судорожно выдохнул, убрал ладонь Лоры со своего лба и вцепился в спасительную конечность обеими руками.
— Пока это все не кончится — не отпущу! — хриплым голосом честно предупредил я.
— Не отпускай, — легко согласилась прекраснейшая из ведьм.
Кто бы ни был автором кошмаров, злобный телепат или мой собственный разум, сдаваться он не собирался. Едва последние паучки растворились в воздухе, дверь приоткрылась, впуская маленького ребенка в фиолетовом балахоне с капюшоном. Лицо крохи закрывала белая бумажная маска с прорезями для глаз и рта. Разумеется, человечек от силы трех лет от роду не вызывал ничего кроме умиления. Тяжелая ткань волочилась по земле, рукава полностью скрывали руки, словно он надел одеяние старшего брата, а то и отца. Малыш смешно спотыкался, перебирал крошечными ножками и подходил все ближе. Когда до крохи оставалось лишь пара локтей, я отпустил ладонь девушки и попытался потрепать по голове маленького гостя. Гость открыл невероятных размеров зубастую пасть и впился клыками в мою руку. Я взвыл. Больно отчего-то не было совершенно, а вот страшно — очень. Я тряс конечностью, пытаясь сбросить неведомую тварь, но существо оказалось на удивление легким и болталось в воздухе, как взбесившийся краб.
— Да отстань от меня, сволочь плотоядная!
От моего крика лопнули оконные стекла и в комнату вместе с ветром ворвался вихрь мелких осколков. Кровожадный малыш разлетелся на сотню маленьких вонючих ошметков, то ли от звука, то ли от порезов, а я закрыл голову руками, боясь остаться без глаз в этом колюще-режущем безумии.
Над самым ухом раздался шепот, слов было не разобрать, но мягкие сочувственные нотки успокаивали, давали призрачное ощущение защищенности. Точно так же в далеком детстве мама утешала меня после знакомства с дикой собакой. Меня тогда не покусали, но здорово облаяли, и я сжался в комок, пытаясь закрыться от неминуемой, как мне казалось, гибели. Когда сердце перестало стучать в ушах, а ветер начал утихать, в мое воспаленное сознание наконец проникли слова Лоры.
— Милый, бедный мой Эрвин, вспомни, ничего этого нет, — леди убедилась, что я ее слышу и зашептала увереннее и быстрее, будто произносила заклинание, — Ничего этого нет, совсем ничего. Все хорошо, я рядом. Не сдавайся, слышишь? Не смей сдаваться! Осталось совсем немного, честное слово, потерпи еще чуть-чуть, мой хороший. Ты справишься, а я буду рядом.
Страх постепенно отступал, а вместе с ним исчезали и последние следы недавнего нападения. В голове прояснилось и на смену ужасу пришло удивление. Так Лора все-таки здесь? Почему она со мной так возится? Да кто я ей, в конце концов? Не друг, не любовник, даже не враг. Я повернул голову, чтобы посмотреть в глаза своей спасительнице, и встретился лицом к "лицу" с давним знакомцем-незнакомцем в маске Безликих. Теперь на месте удивительной ведьмы был он. Или не теперь, а все это время? Проклятый спрут!