Хранитель Заката
Шрифт:
– Я так понимаю, вы не об отце моей матери?
– Нет, конечно, - фыркнула орнитологиня. – О той линии ваших родственников я ничего не знаю, да, признаться, мне и неинтересно это. Так как?
В комнате, где и до этого было тихо, повисла уж совсем мёртвая тишина. Только море сердилось где-то далеко. Хранитель обречённо вздохнул, помедлил, но всё же ответил:
– Мама рассказывала, что родители её первого мужа были хорошими людьми и по-доброму относились к ней. Но свекровь умерла ещё до моего рождения, а свёкор - вскоре после того, как моя мама подала на развод.
– Ну, да. Примерно
– С той лишь разницей, что отец моего мужа, Альберт Валентинович, не умер, а попал в автомобильную аварию и стал тяжёлым инвалидом.
– Это какая-то ошибка, - не поверил Хранитель Заката. – Мама всегда мне рассказывала иначе. Она прекрасно относилась к свёкрам и не стала бы обманывать меня. Более того - она наверняка бы поддерживала связь с ними, помогала, чем могла.
Орнитологиня недобро усмехнулась:
– Никакой ошибки. Просто мой свёкор все эти годы жил в… - Она запнулась, но всё же закончила: - В специализированном медицинском центре, где за ним ухаживали и поддерживали его организм…
– Да в дом инвалидов они деда сдали! – догадался Владимир и возмущённо поморщился. – Красавцы! А вашей матери, небось, напели, что он умер, чтобы она не ездила к нему и дед, растрогавшись, не отписал бы ей и вам чего стоящего.
– Да что ему отписывать?! – окрысилась Галина Филипповна, и Анна не узнала её, таким жёстким и неприятным стало в один миг располагающее ранее лицо. – Он гол как сокол! Мой муж вгрохал в содержание отца миллионы!
– То есть дело не в наследстве? – не выдержал Полоцкий-Семёнов.
– Да при чём тут наследство? Нет у деда ничего. Ни гроша.
– Конечно! Вы, небось, давным-давно всё на его сыночка оформили. Долго ли, умеючи-то? – снова встрял Владимир. – Раз дед недееспособный.
– С головой у него всё в порядке до недавнего времени было. Он даже работал. Валентин заказал ему специальное кресло, стол и кульман! – обиделась орнитологиня.
– А кем был ваш дед? – еле слышно спросила Анна у Хранителя.
– Авиаконструктором, - на ухо шепнул ей тот. Дыхание обожгло щёку и коснулось волос. – Занимался морской авиацией.
Уже громче Хранитель спросил:
– Так при чём здесь уважаемый Альберт Валентинович? Даже если он до сих пор жив?
– А при том, что дед все эти годы работал и, как недавно выяснилось, сделал несколько потрясающих открытий. Муж понял это и связался с бывшими коллегами отца, те объяснили, что сейчас этим разработкам реально дать ход. И что идеи деда откроют для морской авиации новую эру…
– То есть дело всё-таки в наследстве? В интеллектуальной собственности? – снова заинтересовался Владлен Архипович.
– Да не в наследстве! Сколько можно говорить? – Галина Филипповна гневно взглянула на него и вдруг сникла, окончание фразы произнесла гораздо тише: - Дело… в фамилии.
– В каком смысле – в фамилии? – не поняла Анна.
– В фамилии Альберта Валентиновича. Ему через месяц девяносто лет. Юбилей. А когда его изобретениями и разработками заинтересовались бывшие коллеги, вспомнили все его прошлые заслуги. И сейчас нам сообщили, что его будут награждать в Кремле, телевизионщики готовят
От отвратительности разыгрывающейся сцены Анна замерла, остальные – тоже. Мария Михайловна прижала к щеке ладонь и покачала головой. Первой обрела дар речи Камилла:
– Так вы же тоже не Булатова!
– Я скоро стану ей, - свысока сообщила Галина Филипповна.
– А чем вы лучше вашей невестки? Как и она, выБулатова не по крови. А вот Матвей как раз самый настоящий Булатов. Да ещё какой! Он, наверное, в деда пошёл, а не в биопапочку!
Хранитель остановил новообретённую родственницу жестом - та тут же послушно замолкла - и спросил у орнитологини:
– То есть вы приехали сюда, чтобы уговорить отца убедить меня сменить фамилию?
– Да. Вы никакого отношения к Булатовым не имеете. И у вас нет морального права носить эту прославленную фамилию.
– Ну, предположим, пока ещё не так чтобы очень прославленную, - снова насмешливо вставила не желающая успокаиваться Камилла.
Галина Филипповна бросила на неё уничтожающий взгляд:
– Это дело пары недель. Не больше.
– Так почему же вы сразу ко мне не обратились? Я бы с радостью отказался от вашей прославленной фамилии ещё много лет назад. Только мама просила оставить её в память о деде. Она же думала, что он уже умер. А к нему она относилась с большим теплом, говорила, что он был прекрасным человеком. Вот я и согласился, хотя всегда хотел носить фамилию отца.
– Я вас не смогла найти. В соцсетях вас нет. А про Василия и Закат мне муж как-то рассказал. И про то, что Василий хотел вас усыновить, а Валентин отказался, боялся, вдруг у нас сына не будет, а только дочь и фамилия канет в Лету. И я решила действовать через Василия. К моей удаче, он по-прежнему жил здесь, на острове...
– И вы так хотели поскорее лишить меня фамилии, что в первый же вечер прибежали к отцу? – Голос Хранителя заледенел. Анне стало не по себе, под столом она сжала его руку и немного успокоилась, только почувствовав ответное пожатие.
– Он не захотел со мной разговаривать. Как только понял, кто я, прогнал и пообещал на следующий же день выдворить с Заката. Сказал, что не позволит отнять у вас фамилию ваших предков. И я решила поговорить с ним ещё раз, когда все легли спать и не могли нам помешать…
Она замолчала, как будто прислушиваясь к чему-то.
– Что было дальше?
– Дальше я пришла к нему. Он рассердился и сообщил, что, оказывается, ваша мать тоже Булатова.
– Да, это так. Я спрашивал её, почему она не сменила фамилию, когда вышла замуж за отца. А она сказала, что опасалась, что меня могут дразнить в школе из-за того, что у нас с мамой разные фамилии, что мне придётся отвечать на вопросы… В общем, она хотела обезопасить меня.