Христианская гармония духа

Малышевский А.

Старики сохраняют чувства собственного достоинства и уважения других, пока не ослабеют их умственные способности, пока другие могут извлекать для себя пользу от накопленных ими знаний и опыта, пока не утратили научной или рыночной ценности их труды на пользу науке и прикладным знаниям.

Друзья – сотрудники по научным трудам, или единомышленники в какой-либо области жизни разума, или соучастники в каких-либо предприятиях, или просто люди, нужные по выкладкам разума.

Общество. Все отношения основаны на соображениях о взаимной пользе и имеют характер более или менее замаскированных биржевых сделок. Общественное мнение не имеет более того абсолютно развращающего влияния, какое имело при господстве ощущений, кулака и золотого тельца. Оно требует подчинения ощущений разуму, с одной стороны, и в то же время осмеивает во имя разума любовь; таким образом, оно одновременно может оказывать

морализующее влияние на раба ощущений и развращающее влияние на истинного христианина, если он имеет слабость к нему прислушиваться, его бояться и, тем более, ему подчиняться.

Государство признает своею обязанностью не только заботы о материальном благоденствии страны и ограждение безопасности личной и имущественной, но и гарантии свободы мысли, и прав разума, и заботы о водворении справедливости не только в отношениях между частными лицами, но и в отношениях самого государства к своим подданным. Конечно, никакой справедливости при этом не достигается, так как холодная формальная справедливость, основанная исключительно на выкладках разума, слишком часто является высшею несправедливостью при свете любви. Тут – наивная попытка путем мелочной регламентации водворить рай в отношениях между эгоистичными, злыми и порочными, хотя и умными или даже учеными демонами; во всяком случае, в теории признаны права разума, свободы мысли, свободы слова, признана обязанность государства относиться с уважением к человеческой личности, по крайней мере, к ее разуму, что представляет громадный шаг вперед, сравнительно с бесправными, презираемыми холопами периода царства ощущений.

Воспитание заменяется образованием, ограничивается развитием ума и загромождением его массою сведений. Вера в чудодейственную силу кумира – разума заставляет от него ожидать великих и богатых милостей, заботиться более о сообщении теоретических знаний, чем об упорядочении этих знаний. Стройное мировоззрение, определенный идеал, нравственное воспитание характера – все это признается утопиями и вредными стеснениями свободы разума.

Благотворительность холодная, расчетливая, вытекающая из узко эгоистических или политических соображений, но не ограничивающаяся более помощью материальною. Наравне с голодом чрева признается и голод ума; сообразно с этим и благотворительность направлена к удовлетворению потребностей физических и умственных. Только права любви остаются по-прежнему не признанными, только голод сердца не внушает жалости.

Бедность по-прежнему озлобленная, только озлобление это более сознательное, более мотивированное во имя поруганного разума и попранной справедливости.

Богатство менее хвастливое, более осторожное и политичное. Трофеи роскоши заменены трофеями науки и искусства, которые и должны служить оправданиями эгоистического строя жизни и холодной жестокости отношений в глазах поклонников разума и цивилизации.

Народ менее бесправен и права свои имеет возможность отстаивать легальными путями, без чего не наступило еще царство разума в жизни государства, а по-прежнему господствует кулак: кулак грязный, корявый или кулак в лайковой перчатке, кулак голый или кулак, разукрашенный благоухающими розами с тщательно скрытыми шипами, во всяком случае, кулак торжествующий, при котором нет места для торжества разума.

Власти стремятся быть точными колесиками стройной машины государственного механизма. Если возможны и тут самодуры, то действуют они не с прежним цинизмом дикаря, убежденного в праве силы, а на точном основании законов, которые, при помощи лукавых мудрований, так легко и извратить и обойти, когда нужно. Для оправдания своей деятельности не ограничиваются подкупами корыстных и честолюбивых людей, а опираются и на науку, и на искусства, устраивая по временам роскошные выставки плодов цивилизации, процветающей под их покровительством.

Международные отношения при этом особенно интересны и поучительны, Та нравственность, которая признана необходимой в частном быту, в интересах общественного порядка и государственного благоустройства, не только не имеет никакой силы в международных отношениях, но и осмеивается, как глупое донкихотство, как убыточная сентиментальность. Те же государственные деятели и газеты, которые сочли бы верхом непорядочности не только восхвалять, но даже только оправдывать ложь, мошенничество, грабительство, убийство и всякое грубое насилие, с изумительным цинизмом в публичных речах и статьях своих сбрасывают маску и превозносят все эти подлости в отношениях международных каждый раз, когда они признают это выгодным для того государства, с интересами которого связаны их личные интересы. Это очень знаменательно. Тут сомнения быть не может: вся их нравственность основана исключительно на

выкладках разума и ничего общего ни с верой, ни с любовью христианскими не имеет. Государство – организованная единица, выгоды условной нравственности для его благосостояния очевидны, и поклонники разума готовы расписаться за эту условную, столь полезную для обихода государственной жизни нравственность, пока считают свои интересы солидарными с интересами данного государства. Никакой организации, связующей интересы всего человечества, не существует; при отсутствии любви солидарность общечеловеческих интересов является пустою фикцией. И вот тот же разум, который санкционирует известные нравственные положения, когда дело идет о частных отношениях, не только отвергает те же нравственные положения, но цинично глумится над ними, когда дело идет об отношениях международных.

Симпатии все на стороне героев науки, изобретателей, дельцов и героев наживы, содействующих процветанию наук, искусств и цивилизации.

Антипатии преследуют все, даже и самое возвышенное, что кажется неразумным, что не ведет к осуществлению царства разума.

Мудрость: учение – свет, а неучение – тьма.

Результаты. Властный разум, находясь на перепутье между адом царства ощущений и раем царства любви, не может не сознавать этого. Только очень ограниченные поклонники разума могут бессрочно благодушествовать в золоченой клетке позитивизма. Более сильные умы не могут, поклоняясь разуму, ограничивать его. Он непременно приведет их к роковым вопросам о первопричинах и конечных целях бытия, неразрывно связанных и с жизненными вопросами о смысле земной жизни человека и о том, как жить разумно; он непременно заставит их понять, что самостоятельно решать эти вопросы он не в силах, заставит их понять насущную потребность для разума веры в Откровение. Таким образом, результаты могут быть троякие: бессрочное пребывание в золоченой клетке позитивизма, падение до рабства ощущениям в форме бесцельного научного спорта или какой-либо другой формы пьяного прозябания, или духовное преображение духа до высоты христианской гармонии путем добровольного подчинения разума власти любви.

Типы. К ним принадлежат все те верующие и не верующие люди, которые, не признавая никаких прав за любовью и ощущениями, всю жизнь свою и все свои отношения к Богу и ближним основывают на бесстрастных выкладках ума и расчетах веры или знания. Конечно, веровать при этом в истинного Бога и в истинного Христа нельзя; Бога и Христа они создают в своем воображении по образу и подобию своему. Для них – Бог только высший разум мира, без любви, враг ощущений, холодный, черствый, педантичный. Даже и веруя в букву Откровения, они не могут понять реальности всеобъемлющей, нежной любви Творца к Его созданиям, особенно не способны понять любовь до ревности, любовь гневную, любовь жалости, потому что сами никогда не испытывали этих чувств. Все, что в Откровении говорится о любви, они или игнорируют, или толкуют так иносказательно, что сама любовь Творца в их толковании становится пустой, бессодержательной фикцией. Неспособны они при данном настроении понять и то, какое грубое кощунство признавать самодовлеющим злом ощущения, которые, как и все существующее, осуществившаяся мысль Творца, понять, что сами по себе они чисты и негреховны, а не чисто, греховно может быть только временное настроение духа, подчиняющего ощущениям и разум, и любовь. К этим типам принадлежат все мрачные аскеты во имя идеи науки или веры – холодные, сухие, неумолимые.

2. Разум + ощущения (+)

Между мрачным аскетом во имя веры или науки и беспринципным развратником, казалось бы, лежит целая пропасть, на самом деле это соседние настроения, и от мрачного, сухого аскета до развратника на рациональных началах всего один шаг. Даже неестественно поклоннику разума долго упорствовать в отрицании прав, не уничтожаемых этим отрицанием любви и ощущений. Любовь отрицать легче, украв ее у Бога и ближних, чтобы всю, без остатка, сосредоточить на себе самом, гораздо труднее игнорировать права ощущений, и мрачные аскеты во имя идей, науки или веры в действительности встречаются очень редко.

Обыкновенно борьба оканчивается тем, что поклонник разума приходит к сознанию неразумности отрицания прав ощущений и во имя разума признает эти права при условии подчинения ощущений властному разуму. Так как в этой комбинации любовь отсутствует, а именно она, и одна она способна указать границы, в которых жизнь ощущений не становится злом, внося смятение, скорбь и страдания в жизнь ближних, то, раз признав права ощущений, разум и не стесняет широкого разгула их, признавая неразумным только те проявления их, которые дурно отражаются на самом развратнике, внося в его собственную жизнь слишком очевидные смятения, скорби и страдания.