Христианство и церковь глазами ученого атеиста
Шрифт:
Линию патриарха Тихона, направленную на перевод церкви и клира с враждебности к лояльности по отношению к советской власти, продолжил митрополит (впоследствии — патриарх) Сергий (Страгородский). В 1927 г. он подписал декларацию, которая утверждала, что православный человек может и должен быть лояльным к советской власти, гражданам своей Родины, радости и горести которой являются одновременно радостями и горестями церкви. Религиозные антисоветчики не смирились, но затаились (в 90-х гг. они вышли из тени и поносили период лояльности к социалистическому государству, называя его “сергиевщиной”). Запоздалая и малоэффективная декларация уже не могла существенно изменить, мягко
В этот период на западе СССР стали консолидироваться агрессивные силы и внешний фактор, как и во время интервенции 14 государств, стал играть важную роль. Как раз в 20-х гг. в Италии и 30-х гг. — в Германии западная цивилизация породила фашизм. Идеология фашизма — воинствующий антикоммунизм, расизм, насилие, тотальная власть фюрера, милитаризация экономики и общества, агрессия — все это получило поддержку сначала католической, а затем и протестантской церквей. Западноевропейские церкви поддержали намерение Гитлера и Муссолини покорить неарийские народы и поставить их на службу фашистам. Они благословили агрессию “стран оси” против СССР (на бляхах немецких солдат красовалась надпись “Gott mit uns” (“Бог с нами”).
“Русская православная церковь за границей” также поддержала вторжение фашистских войск в СССР, рассчитывая на возвращение утраченных приходов. Да и среди советских священнослужителей оставалось немало врагов социалистического государства (некоторые из них открыли церкви на оккупированных немцами территориях). Поэтому превентивная борьба с “пятой колонной” не без основания послужила одной из важнейших причин сталинских репрессий, “пик” которых пришелся на 1937–1938 годы. А Библия и на этот случай предусматривала оправдание: “Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения” (Евр., 9:22).
Основанием для ареста служили, как правило, доносы, которые с петровских реформ практиковала РПЦ. В 30-е гг. они распространились не только среди священнослужителей, но и среди мирян. Анонимки, нередко необоснованные, использовались судебными органами для вынесения порой слишком сурового наказания. Доносительство подверглось резкому осуждению в 90-е гг. Однако весной 2001 г. Верховный Суд РФ подтвердил, что рассмотрение анонимных сообщений не противоречит российскому законодательству и в настоящее время.
Аресты и высылки в 30-х годах наиболее одиозных церковников нередко вызывали недовольство среди некоторой части населения. Так, всемирно известный ученый И. П. Павлов в письме председателю советского правительства В. М. Молотову писал: “По моему глубокому убеждению, гонение нашим Правительством религии и покровительство воинствующему атеизму есть большая и вредная последствиями государственная ошибка. Я сознательный атеист-рационалист и поэтому не могу быть заподозрен в каком бы то ни было профессиональном пристрастии” (“Новый безбожник” М., 2001, № 2, с. 28). Однако преследования велись не столько по религиозным, сколько по политическим причинам.
Нельзя не отметить, что “демократические” реставраторы буржуазного государства, чтобы скрыть собственные преступления, в десятки раз преувеличивают число жертв репрессий советского периода. Одни называют 50 млн. чел., другие — 100 млн., а крайне правая организация “Мемориал”, откапывая все новые захоронения “невинно убиенных жертв коммунизма”, запугивают население цифрой в 150 млн. чел. Фантастические цифры фигурируют и в “Черной книге коммунизма”, переведенной на русский язык, изданной на деньги олигархов
Однако все эти злоумышленные, но постоянно повторяемые инсинуации легко опровергаются двумя фактами. Во-первых, по официальным данным МВД и КГБ, опубликованным уже в 90-х гг., с 1917 по 1990 гг. В Гулаге те или иные сроки отсидели 4 млн. чел., из которых было расстреляно около 800 тыс. за совершенные (или приписанные) ими преступления. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что вернувшиеся осужденные, включая священнослужителей, не нашли в себе мужества признать свою вину перед государством. Примечательно в этом плане признание одного из первых критиков советской общественной системы А. Зиновьева, который был выслан из страны и за рубежом вращался среди разношерстных диссидентов: “Я вообще не встречал людей, которые подверглись репрессиям и за которыми не было бы какой-то вины”. Поэтому он со знанием дела утверждал, что “вся история фальсифицирована”.
Во-вторых, фантастические цифры “жертв” полностью и безоговорочно опровергаются демографическим фактором, точнее — переписями населения, достоверность которых ныне никто не подвергает сомнению (уточнения в несколько десятков тысяч человек не вносят принципиальных изменений). Итак, по переписи населения 1926 г. численность жителей СССР составляла 147 млн. чел., из которых на долю лиц фертильного (детородного) возраста приходилось около 20 млн. мужчин и 23 млн. женщин (половой дисбаланс явился результатом двух войн и интервенцией). Если бы было расстреляно или хотя бы изъято из процесса воспроизводства населения на длительный срок более 4 млн. мужчин (а именно их больше всего коснулись репрессии), то уже к началу ВОВ численность населения резко бы сократилась. Между тем, она достигла в 1939 г. 170 млн., т. е. возросла на 23 млн. чел. Так что, одно дело — преднамеренная ложь, другое дело — неопровержимые факты.
Почти то же самое следует сказать о расстрелянных священнослужителях. В 1917 г. насчитывалось 204 тыс. служителей церкви (не считая мелких служек): белое (приходское) духовенство превышало 111 тыс. и черное (монашеское) — более 92 тыс. чел. (Правда, 1997, № 43). Значительная их часть эмигрировала за границу. Немало священнослужителей продолжало работать в церквях. Поэтому говорить о 0,5 млн. жертв среди церковников и монахов, — значит, не считаться с фактами и грешить против истины.
Небольшая часть церковников, действительно, подверглась репрессиям, в основном, за ведение антисоветской пропаганды. По иронии судьбы, сотни клириков оказались в Соловецком монастыре, куда ранее ссылались противники самодержавия и православия. Там недавно РПЦ открыла мемориал тем, кто был сослан “сталинским режимом”, хотя в первую очередь следовало бы вспомнить о тех, кто был осужден царским режимом и церковью.
Радикальные демократы, священнослужители и другие виновники российской трагедии обвиняют Ленина и Сталина в создании ссыльных поселений, охраняемых НКВД. Следует напомнить, что концентрационные лагеря впервые были созданы англичанами во время англо-бурской войны. Свой опыт они использовали в период оккупации советского Севера, создав в 1918 г. на острове Мудьюга, под Архангельском, специальный лагерь, где сосланные (преимущественно пленные красноармейцы) подвергались избиениям, голоду и расстрелу.