Хроника смертельной весны
Шрифт:
– Он утверждает, что Рыков просто выстрелил Кортесу в затылок. Все.
– А у трупа, который нашли вы, было разбито лицо?
– Разбито до неузнаваемости.
– Как такое может быть?
– Я не знаю.
– Хорошо бы ты положительно ответил на мой следующий вопрос: экспертизу ДНК проводили? Или решили, что это – Кортес по умолчанию?
– Батоно, ну я-то тут при чем? Постановление о проведении СМЭ [75] выносит следователь. А я – тупой опер.
75
Судебно-медицинская
– Тупой опер? Ты – процессуальный беспредельщик! – рявкнул полковник. – Накосячил два года назад, как первокурсник, тебе все сошло с рук, а теперь еще имеешь наглость сваливать все на следователя?
– Я не сваливаю, – попытался вставить слово Виктор. – Я…
– Молчать! – загремел Лежава. – Что б дело было у меня на столе через полчаса!..
… – Так я и знал! – Лежава снял очки, и устало потер глаза. – Экспертизу по трупу Кортеса не проводили. Учитывая, что следователем был Черемисин – ничего удивительного.
Виктор с готовностью кивнул – Черемисин славился пофигизмом и невнимательностью. Поговаривали, что только влиятельная лапа наверху удерживала его в Следственном комитете – а то гнить бы ему где-нибудь на районе или в юридической консультации.
– Как вы опознали труп? Визуально?
– Н-да… Генка… то есть Черемисин, спросил, кто это там, с простреленной головой. Я… или Женька, не помню уже точно, кто, ответили, что это Мигель Кортес, в нескольких словах обрисовали ему ситуацию. Эксперты взяли всякие там соскобы, анализы. Поскольку сомнений не возникло ни у кого, так и записали – Мигель Кортес. Группа крови совпала.
Вызвали родственницу, та его опознала. Даже когда я на его расквашенную физиономию посмотрел – в голову не пришло, что это не он.
– То есть, его ДНК не проверяли на совпадения с пробами десятого года?
– Поскольку процедура не дешевая, а сомнений не было – то нет, не проверяли.
– Молодцы! Джигиты! Труп дактилоскопировали?
– Я не помню, но наверняка. Карта должна быть в деле.
Лежава перелистал дело и поднял на майора тяжелый взгляд: – Должна быть – но ее нет.
– Как это – нет?.. – похолодел Виктор.
– А вот так! – полковник бросил ему папку. – Смотри сам!
И в задумчивости наблюдая, как тот лихорадочно перелистывает дело, поинтересовался:
– Ну и где она, по-твоему?
– Я, что ли, эту карту заныкал? – буркнул майор. – Или на память взял? Если помнишь, это не первый случай, когда из дела улики пропадают. Помнишь, как из хранилища рубашку Рыкова свистнули? А потом она в Лондоне всплыла – ее жене Булгакова прислали. Не исключено, что и на этот раз тот же урод резвится.
– Поостри мне еще, – угрожающе нахмурился Лежава. – Ты хоть понимаешь, чем ваша халатность чревата?
Виктор понимал: если в коттедже нашли не Кортеса, значит, убили кого-то другого. А по словам Булгакова, убили именно Кортеса. А с учетом, что кто-то постарался замести следы, да еще в архиве прокуратуры, у него, у майора Глинского
– Ты, разумеется, не надеешься, что я оставлю все, как есть? – хмуро взглянул Лежава на майора. Тот покачал головой. – Мне позвонить в Следственный комитет? – предложил полковник.
– Нет, – покачал головой уязвленный Виктор. – Сам как-нибудь.
– Как-нибудь, как-нибудь! Ты уж давай не как-нибудь, а как надо! Тряси Черемисина, производите эксгумацию – чтобы комар носу не подточил. Запроси пропавших без вести осенью позапрошлого года в том районе. Что ж там произошло, в этом коттедже?.. А что хозяин говорит? Ты с ним, надеюсь, побеседовал?
– Рыков-старший заявил, что коттеджем давно не пользуется, только изредка приезжает проверить все ли в порядке. В тот день он дал ключи Кортесу – тому якобы нужно было укромное местечко для встречи с замужней дамой. Ну, Рыков-старший по старой памяти и сделал ему одолжение. Рыкова чуть инсульт не хватил, когда тот узнал, что Кортес в подвале учинил расправу над его сыном. На фотографию Гаврилова говорит – незнаком. Но сомневаюсь, можно ли ему верить. Он меня не жалует, – усмехнулся майор. Он сам недолюбливал Льва Петровича. Причин для их взаимной неприязни было множество – список длинный, как родословная ветхозаветного пророка…
– Собралась в аэропорт? – Жики наблюдала, как Анна прихорашивается у зеркала в холле: подводит глаза, припудривает носик, красит губы, приглаживает гладко зачесанные светлые волосы. – Встречать родителей Антона?
– Конечно. Как я могу их не встретить? Они мне как родные… – Анна кинула в сумку тюбик губной помады. – Жики, больше всего я боялась, что они будут винить меня в гибели Антона.
– Ты сама себя в ней винила, – мрачно отозвалась тангера. – Совершенно напрасно.
– До сих пор виню, – вздохнула Анна. – Наверно, мне от этого не избавиться до самой смерти.
– Уговаривать тебя бесполезно. Они забронировали отель?
– Да, на Риволи. Туда же и Лиза придет. Вместе с Тони.
– Прекрасный ребенок! – провозгласила Жики. – Что значит – хорошие гены и здоровое питание!
Анна горько прошептала: – Да, гены просто отличные. Жаль, не мои.
– Твоим генам еще найдется применение, – безапелляционно заявила старая дама. – Не ставь на себе крест.
– Да я не ставлю, – вздохнула Анна. – Жизнь ставит. Большой и жирный крест.
– Насколько я знаю, – подняла брови тангера, – Франсиско де Парра очень тобой интересуется.
– Франсуа… или как ты его назвала – Франсиско де Парра… какой-то там по счету Альба, – фыркнула Анна, – использует меня как эскорт, когда ему нужно посетить богемное мероприятие.
– То есть, он ни разу не говорил тебе о чувствах? – удивилась Жики.
– Ни разу, представь себе. Не думаю, что он вообще способен их испытывать.
– А ты сама? Что ты о нем думаешь?
– Я думаю, что он – обаятельный и чертовски богатый сукин сын, – выпалила Анна и Жики от души расхохоталась.