Хроника смертельной весны
Шрифт:
– Отличный предмет для шуток – трупы ваших друзей, вы не находите?
– Мигеля не нашли? – прошептала Анна, побелев так, что слилась с белым хлопковым джемпером, в который была одета. Она судорожно сглотнула, чашка с чаем в ее руке затряслась и – полетела на ковер. Виктор наблюдал за ней, стараясь сохранять максимально равнодушный вид.
– То есть, то, что мы не нашли там тела Рыкова, вас меньше удивляет? – поинтересовался он.
– Не ловите меня за язык! – нервно воскликнула она. – Рыков был исчадием ада, и если черти унесли его проклятый труп, туда ему и дорога! Но Мигель, несмотря ни на что, был дорогим мне человеком, и то, что его тело исчезло – для меня шок!
– Куда
– Откуда мне знать?! Когда мы уносили… уводили Сержа, оба тела оставались в подвале. Что происходило там потом – мне неведомо.
– Вам что-нибудь говорит фамилия – Иосаян?
– Нет, – она его словно не слышала.
– Иосаян Сергей Гургенович? – уточнил Виктор, но Анна лишь качала головой.
– Ну что ж, – Виктор поднялся. – Тогда позвольте откланяться. Признаюсь, я рассчитывал на большую откровенность с вашей стороны. До свиданья, Анна Николаевна.
Она закрыла за ним дверь, коротко попрощавшись и не дождавшись, пока Виктор зайдет в лифт. А зря. Майор прильнул ухом к красивой двери из цельного дуба. Слышно было плохо, но он смог разобрать ее голос, полный паники:
– Серж, он что-то знает… Мы пропали…
…Он успокоил ее, как мог. Но, едва Сергей услышал охваченный паникой голос Анны, тревога волной поднялась в груди. И поэтому, когда на пороге brasserie появился Глинский, Булгакову понадобилось все самообладание. Он успел перехватить цепкий взгляд Виктора – да, скорее всего, Анна не ошиблась, и его приятель действительно подозревает, что от него скрыли правду.
Есть хочешь? – Сергей пытался придать голосу предельно невозмутимый тон.
– Да, давай поедим, – Виктор опустился за стол. – И выпьем чего-нибудь. Срочно.
– Что, так приперло?
– Та еще дамочка, твоя прима. Закажи грамм по сто коньяка, – попросил майор, так как появился официант. На лице le serveur [79] , когда Булгаков озвучил заказ, нарисовался картинный ужас – кто пьет коньяк как аперитив – только русские! Сергей был готов одернуть наглеца, но тот успел ретироваться.
79
Официант (фр)
– Не похоже, что ты удовлетворен допросом Анны, – осторожно заметил Булгаков.
– Наверняка она тебе уже все доложила.
Булгаков не стал отрицать, только сделал неопределенный жест: – А ты чего ожидал?
– Того и ожидал. Но, на всяк случай, подслушал под дверью.
– Честно. Вполне в духе комиссара Мегре.
– Старикан был не дурак, – заметил Глинский не без горечи. – Все же мне казалось, я заслужил другого отношения. Учитывая, что для того, чтобы вас прикрыть два года назад, мне пришлось пойти на должностное преступление. А ваша дружная компашка, правда, изрядно поредевшая, продолжает держать меня за болвана в старом польском преферансе. Я этого не люблю. Я игрок, а не болван [80] .
80
Глинский цитирует Штирлица из к\ф «Семнадцать мгновений весны»
Сергей в недоумении нахмурился, а затем усмехнулся:
– А ты не подсматривай в замочную скважину! [81]
– Маленькая ложь рождает большое недоверие [82] .
Сергею
– У тебя и ко мне остались вопросы?
– А то! – Виктор отхлебнул коньяка из бокала, который поставил перед ним оказавшийся весьма расторопным официант. – Гамарджоба, генацвале! [83]
81
«Я не люблю, когда подсматривают в замочную скважину» – фраза Мюллера, которая предшествует реплике Штирлица о польском преферансе. к\ф «Семнадцать мгновений весны»
82
Реплика Шелленберга из к\ф «Семнадцать мгновений весны»
83
Здравствуй, дорогой (груз)
Сергей салютнул ему бокалом. – Prosit! [84]
Виктор смел луковый суп за считанные мгновения, с трудом удержавшись от того, чтобы не вымазать мякишем керамический горшочек.
На смену коньяку явилось пиво – несколько жадных глотков и он с облегчением откинулся на спинку стула. – Уф! – выдохнул майор. – А вот теперь поговорим.
– Ну, давай, инквизитор, – Сергей криво улыбнулся, – допрашивай. Виктору стало неприятно и обидно: – Послушай, какого дьявола? Я перся в такую даль не для того, чтобы ты мне хамил. И если ты предпочитаешь именовать дружескую беседу допросом, а меня, своего друга, называешь подобным образом, может пусть так все и будет?
84
Ваше здоровье!(нем)
– Типа, сам напросился? – язвительно поинтересовался Булгаков.
– Именно, – подтвердил майор раздраженно. – Так что – либо фильтруй базар, либо я займусь вашей компанией вплотную, и тогда не обессудь…
– Кем конкретно займешься? Нас осталось-то всего трое. Твой покорный слуга и две измученные женщины, пережившие зверское насилие.
– А ты уверен?
– Уверен в чем? – почернел Сергей. – В том, что Анна и Катрин – несчастные жертвы садиста?
– Давай-ка проясним. Во-первых, такие ли уж они невинные жертвы?
– Да как у тебя язык поворачивается? – зарычал Булгаков.
Отлично поворачивается. Бойня в Серебряном бору была инициирована Анной Королевой – сей факт она даже и не скрывает. А что касается твоей жены, то она была готова поучаствовать. Или я что-то путаю? Иначе – что она там делала?
– Пыталась предотвратить линчевание.
– И ты вместе с ней? Как-то весьма скверно у вас получилось.
– Допустим. А что во-вторых?
– А во-вторых – у меня большие сомнения, что вас осталось только трое.
– Прекрати говорить загадками, – огрызнулся Булгаков, – а то теперь я чувствую себя тем самым болваном.
– По-моему, я предельно ясно излагаю – как я могу быть уверен, что Рыков мертв? Тела его мы не нашли. Та же история и с Кортесом. И не трудись изображать удивление – я прекрасно слышал, как Королева тебе об этом доложила.
– И при чем тут мы? – Сергею показалось, что из-под него выдернули стул.
– Что значит – при чем? Вы были последними, кто видел этих двоих живыми? Да пусть даже не живыми, а мертвыми? Ага, задумался?! То, что мы не стали рыть эту мутную историю два года назад, вовсе не означает, что о ней все забыли.