Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима
Шрифт:
Свой рассказ Скавр закончил, упомянув о том, что он был награжден венком за храбрость, который ему возложил на голову сам претор при кликах всего войска.
Разговаривая, они подошли к храму, посвященному Сатурну и Луе.
Храм этот в Капуе и за ее пределами назывался Белым, так как целиком был выстроен из мрамора. Он стоял на небольшой площади, где обычно собирались богатые и знатные капуанцы.
Здесь Скавр неожиданно для самого себя встретился с группой знакомых ему центурионов, которые при его появлении с шумом его приветствовали. Все они были уже изрядно пьяны и готовились к новому возлиянию в честь Юпитера
Центурионы громкими криками подозвали разносчиков вина.
Скавру и Ювентине тоже поднесли по полной чаше.
Ювентина решительно отказалась пить, заявив, что совершает возлияния вином только у алтарей храмов.
Скавру же пришлось уступить настоятельным просьбам приятелей. Он осушил большую чашу фалернского и быстро захмелел.
Ювентина, увидев, что Скавру, окруженному шумной компанией, подносят новую чашу, тихо спросила у одного из центурионов, не знает ли он, где снимает квартиру Марк Аттий Лабиен, и, получив утвердительный ответ, уговорила его проводить ее к нему.
Уходя, она мило улыбнулась Скавру и пообещала ему очень скоро вернуться.
— Ювентина! — изумленно вскричал, поднимаясь ей навстречу, Марк Лабиен, опиравшийся на толстую трость.
Лицо центуриона триариев было изможденным и бледным.
От него только что ушел врач, сменивший ему повязки на ранах.
— Да помогут тебе божественный Эскулап и Диана Тифатская! — с порога приветствовала девушка Лабиена. — Как же так, бедный мой Лабиен! Ведь ты уже начал выздоравливать, когда мы с тобой простились в храме Юпитера…
— Проклятые раны! Никак не хотят заживать без твоего ухода, — невесело пошутил Лабиен, заметно растерянный, удивленный и вместе с тем обрадованный ее неожиданным появлением. — Но ты, Ювентина? Как ты здесь оказалась!.. Во-первых, благодарение всем бессмертным богам за то, что ты жива! Вчера у меня был посыльный от Никтимены. Он сказал, что ты скорее всего погибла… Впрочем, садись и рассказывай обо всем по порядку!
И Ювентина, стараясь говорить коротко, описала Лабиену свои злоключения, умолчав лишь о Сирте и об огромной радости своей по поводу того, что Мемнону удалось вырваться из жестокой бойни под Казилином (Лабиену не известны были ее отношения с Мемноном — он даже не подозревал о существовании последнего).
Лабиен слушал ее молча, ни разу не перебив вопросом или замечанием. По его лицу было видно, что он потрясен обстоятельствами предательского захвата в плен Минуция.
Когда Ювентина закончила свой рассказ, Лабиен мрачно произнес:
— Он не должен был отдаваться живым в руки врагов, зная, какая участь его ожидает.
Помолчав, он продолжил:
— Что касается тебя, Ювентина, то ты можешь быть уверена — я сделаю все, чтобы уберечь тебя. Я временно укрою тебя на отцовской вилле, пока мы вместе не придумаем, что нам делать дальше. Я буду ходатайствовать перед Клавдием Марцеллом, перед Манием Аквилием, перед…
Ювентина, покачав головой, мягко перебила его:
— Нет, Лабиен, я пришла к тебе просить не за себя. Я не нуждаюсь в снисхождении ко мне римского правосудия. Скажу больше, я его не признаю. То, что ты и другие свободные, родившиеся, как и я, в Лации, называете матерью-родиной, для меня хуже злой и несправедливой мачехи. Мне нет места на земле, которую называют прекрасной Италией. Я решила
Ювентина остановилась и грустно улыбнулась Лабиену, который в этот момент смотрел на нее глазами, полными удивления.
— Прости меня, — сказала она. — Тебе, наверное, не очень приятно слушать это. Ты — римлянин, свободнорожденный гражданин великого государства. Тебе трудно понять таких, как я… Лучше не будем говорить об этом, — Ювентина подавила вздох и продолжала: — Когда я подъезжала к городу, то увидела приготовления к казни. Среди осужденных, которые должны сегодня умереть, я заметила Геродора. Спаси его, Лабиен, обратись к претору с просьбой о его помиловании. Ты — заслуженный командир и храбрый воин, отличившийся в сражении у него на глазах. Не может быть, чтобы он тебе отказал. Скажи ему, что Геродор спас тебя от неминуемой гибели. Это должно на него подействовать…
— Я все понял, Ювентина. Я обязательно буду просить за Геродора…
— Но поторопись, там уже все готово… Боюсь, как бы ты не опоздал.
— Я отправляюсь немедленно.
— И последнее, — сказала Ювентина, протягивая Лабиену изящный глянцевый алабастр. — Возьми это и, если сможешь, передай Минуцию. Ты ведь сам только что выразил сожаление, что Минуций не должен был попасть живым в руки врагов. В этом пузырьке — очень сильный яд. Когда я два с лишним месяца назад решила покинуть Рим, мне пришло в голову обзавестись им — я должна была принять участие в противозаконном деле и поклялась умереть раньше, чем предстану перед не знающими милосердия ночными триумвирами. До последнего дня я берегла его для себя, но Минуций сейчас нуждается в нем больше, чем я. Он должен избавить себя от издевательств, оскорблений и возможных пыток… Как бы ты ни относился к тому, что он совершил, но он был твоим другом. Будь великодушен к несчастному. Пусть это будет для него нашим прощальным даром — твоим и моим…
Лабиен, слегка побледнев, молча взял пузырек из руки девушки и тут же спрятал его в широком поясе своей туники.
— Я постараюсь добиться свидания с ним, — тихо сказал он. — Обещаю тебе это.
Немного помедлив, Ювентина обратилась к Лабиену:
— Мне нужно немного денег… всего десять-двенадцать денариев. Этого, я думаю, мне хватит на дорогу и…
— Ты хорошо подумала, Ювентина? — прервав, спросил ее Лабиен. — Подумай еще. Может быть, тебе не стоит отказываться от моего покровительства?..
— Благодарю тебя, Лабиен, но я не могу принять твоего любезного предложения. Мое решение бесповоротно. Я постараюсь прислать тебе весточку о себе, как только устроюсь на новом месте…
— На новом месте? Но где? — спросил Лабиен, пытливо глядя на девушку.
— Думаю, пока в Сицилии, — немного помедлив, ответила Ювентина.
Потом она вспомнила о Скавре и попросила с улыбкой:
— Окажи мне любезность, Лабиен, и прикажи одному из слуг проводить меня к Флувиальским воротам в обход главной улицы. Видишь ли, мне не хотелось бы там снова встретиться с одним молодым вертопрахом… Он из знатных римлян, ужасный волокита. Мы с ним как-то совершенно случайно познакомились, и с тех пор он не дает мне прохода…