Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга третья. Табал

Корбут Андрей Евгеньевич

— И, конечно, приблизит нашу победу, — не удержался от сарказма его оппонент. — Уважаемый туртан хочет дать врагу больше времени, чтобы он укрепился и поверил в свои силы. Какие крупные города, охваченные восстанием, находятся севернее Маркасу, о которых мы не знаем?

Царевич поднял руку, призывая своих командиров прекратить этот спор.

— Гульят, как далеко ты предлагаешь продвинуться на север?

Туртан подошел к макету местности, где шли военные действия, указал на реку севернее Маркасу:

— До истоков Джейхан пять-шесть дневных переходов. Столько же понадобится, чтобы вернуться. А значит, через десять-двенадцать дней…

— Могут ли возникнуть в пути непредвиденные

задержки? — перебил его Ашшур-аха-иддин.

— У нас шестидесятитысячная армия, и мы должны преодолеть почти сто парсанг²⁷ по гористой местности, где на каждом шагу нас поджидает враг. Все может случиться, мой господин….

— То есть этот обходной маневр может оказаться куда более губительным, чем переправа, сопряженная с известным риском? Готовьте понтоны. Что до киммерийцев — чтобы избежать внезапного нападения, на правом берегу поставим укрепленный лагерь… Таба-Ашшур, — царевич благосклонно посмотрел на офицера, — твой кисир должен обеспечить армии спокойную переправу.

***

Таба-Ашшур послал в разведку десятку из сотни Хавшабы — с самим сотником во главе. Перед уходом тот нашел Шимшона и попросил его дать в помощь двух лазутчиков: Рабата и Абу.

— С какой это стати? Своих надо иметь, — проворчал Шимшон.

— Так ведь были. Только полегли все в Маркасу, — оправдывался Хавшаба.

— Ладно. Дам. Сходи к Гиваргису, скажешь, что я велел.

Переправлялись ночью, почти в кромешной тьме; в небе висела молодая луна, то и дело прятавшаяся за тучами.

Раздевшись догола, свернув в тюк одежду, ассирийцы взяли наполненные воздухом меха, вошли в воду. Быстрое течение подхватило воинов, стало сносить вниз по реке, кого-то едва не утащило в водоворот, но через пару стадий все выбрались на берег целые и невредимые. Насухо вытерлись, оделись, разобрали оружие. Только тут выяснилось, что разведчиков вместо одиннадцати — двенадцать: в последний момент к ним присоединился Гиваргис, отчаянно боровшийся со скукой. Хавшаба был недоволен:

— Ты как здесь оказался?

— Ээээ… надоело отлеживать бока. Да и жратва хуже некуда. Вчера вот пришлось варить на ужин тощий собачий зад. Хватит с меня этого.

— Ты же не думаешь, что мы собираемся тут охотиться?

— По крайней мере, развлечемся.

— Твой отец сожрет меня с потрохами.

— Не сожрет… Да и не буду я тебе помехой. Что делать собираешься? Почему не конную разведку послали, чего нас-то?

— Не хотели рисковать. Дескать, на лошадях могут заметить. А так — по кустам, да за деревьями — оно надежнее… Не знаю, может, и хорошо, что ты пошел с нами. Десятник мой хоть и храбр, но уж больно молод, выдержки не хватает. Разделимся. Возьмешь пятерых. Ты поведешь свой отряд вниз по течению, я — вверх. Утром повернешь от реки на запад, сделаете один переход, оттуда на север, встречаемся здесь. Место приметное: скала эта издалека видна. Получается, на все три дня, еще день даю на непредвиденные обстоятельства. Ищите киммерийцев. Выясните, где стоят, скольким количеством, что замышляют. Если кого в пути встретите, то сможете, допросите сами, нет — тащите с собой, в лагере разговорим. В любом случае за собой никого не оставлять. Дам тебе твоего Абу, моего десятника и еще троих новобранцев. Как они и что, сам не знаю, они из других кисиров, перешли к нам после Маркасу.

— Десятника как зовут?

— Бэбэк.

— Вавилонянин?

— Оттуда. Не любишь их?

— Есть немного.

— Ты все понял?

— Да.

— Да помогут тебе боги!

— Боги меня любят, — усмехнулся Гиваргис.

Разделились,

разошлись в разные стороны.

Отойдя от места переправы на один стадий, Гиваргис ненадолго остановил своих людей, чтобы понять, с кем идет в разведку. Олборз был его ровесником, родом из Маннеи²⁸; выглядел он крупнее всех и от этого казался неповоротливым.

— Отставать не будешь? — оценивающе посмотрел на него командир.

— Тебе за мной не поспеть, — хмуро ответил воин.

Восемнадцатилетний Дэру не уступал маннейцу ни ростом, ни длиной рук, но был узок в плечах. Его акцент не понравился Гиваргису.

— Где живут твои родители? На юге?

— В Сиппаре²⁹.

— В разведке впервые?

— Раньше не приходилось.

— Тогда тебе лучше не открывать рот, если хочешь вернуться в лагерь живым.

Еще один новобранец сотни Хавшаба, Нэвид из Ниневии, несмотря на юный возраст, оказался самым опытным лазутчиком.

— А не врешь? — переспросил Гиваргис, услышав, что этот стройный шестнадцатилетний юноша с оттопыренными ушами и совсем детскими, отчего-то слезящимися глазами, за два года службы шесть раз ходил в разведку. — Умеешь что?

— По следам в лесу кого угодно найду. Ножом в цель с двадцати шагов попаду. Кричать по-птичьему умею...

— Это как?

Нэвид надул щеки и, набрав полные легкие, стал медленно выпускать из себя воздух, отчего его голос задребезжал очень похоже на урчание лягушки.

Гиваргис улыбнулся:

— А ведь точь в точь козодой?

— Еще могу филином, соловьем, выпью…

— Это хорошо.

— Может, еще кто так наловчился?

Вавилонянин Бэбэк, которого Гиваргис словно и не замечал, откашлявшись в рукав, сухо сказал:

— Я могу. И козодоем, и филином.

— Хорошо, что так. Это нам пригодится, — командир посмотрел на него в упор. — Разобьемся на пары. Мы с Абу идем вдоль берега, на один стадий от реки — десятник и Олборз, дальше на таком же расстоянии — Нэвид и Дэру. Первые номера — старшие. Идем не спеша. Через каждые сто шагов перекличка: начинает козодоем Нэвид, за ним Бэбэк. Если какая опасность — кричать филином. Если услышите соловья — все ко мне, общий сбор.

Гиваргис не стал объяснять, что он только голосу соловья и умеет подражать. Зачем лишний раз ронять свой авторитет.

***

Родо, припав к земле, прятался в терновнике, едва дышал и весь обратился в слух. Было слышно, как вода протекает между камнями у самого берега, как плещется рыба в реке, как ветер, пробираясь между деревьями, осторожно касается листьев. Безлунная холодная ночь гнала сон, хотелось есть, вина, но больше всего — женщины. Накануне отряд его брата наткнулся в горах на небольшую отару овец, которую, к всеобщему удивлению, пасла девушка. И хотя она оказалась не робкого десятка, пыталась сопротивляться, даже ранила одного из его товарищей мечом, киммерийцы, окружив пастушку плотным кольцом и отобрав оружие, вдоволь позабавились. Сначала перебрасывали ее друг другу, как вещь, с рук на руки, с усмешками, хохотом и грязными ругательствами, когда ей удавалось кого-нибудь оцарапать, потом по очереди принялись насиловать. Родо как самый младший подошел к ней последним, когда она лежала на холодной сырой земле, словно труп, совсем на него не смотрела, а из ее голубых глаз одна за другой медленно текли слезы. Одного раза ему показалось мало, он хотел еще, но Вед, старший брат, со смехом оттащил его за шиворот, как щенка, и сказал, что девчонку надо пожалеть.