Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга третья. Табал
Шрифт:
Шульмубэл тяжело дышал, глаза сверкали бессильной ненавистью, в уголке рта появилась струйка крови.
— Ты еще можешь спасти своего сына. Говори, если он тебе дорог, — сказал Саси. — Все те угрозы, что Табшар-Ашшур озвучил, встречаясь с местной знатью в Тушхане, Хальпу, Арпаде, Маркасу, — это всего лишь надежда запугать наместников, или за всем этим действительно стоит заговор, чтобы устранить сторонников Закуту?
— Да, заговор существует, — прохрипел Шульмубэл.
— Ну же! Ну же, говори! — подтолкнул его раббилум.
— Сына… Ты не тронешь моего сына?
—
— Набу-шур-уцур собирается расправиться сразу с несколькими сторонниками Закуту. Но с кем встречался Табшар, я не знаю.
— А что? Что ты знаешь?!
— Только имена… Дилшэд, Короуша, Кара, Мара…
— Кто они? Кто они? — попытался докричаться до него раббилум, но было поздно. Шульмубэл закатил глаза и затих.
Услышав, что сзади открылась дверь, Саси проворно поднялся и схватился за меч, но увидев Набу-аххе-буллита, прокравшегося в комнату, успокоился.
— Что ты узнал? — спросил тот.
— Неважно. Нам надо хорошо замести следы.
— Мар-Априм уже проснулся. Мне позаботиться о нем?
— Нет, — сухо сказал раббилум. — Приведи его сюда и будь с ним пообходительнее.
В комнате Шульмубэла Мар-Априм появился четверть часа спустя. Его не удивили ни труп глашатая, ни присутствие Саси.
— Вот уж не ожидал, что все повернется именно так.
— Набу, оставь нас и забери с собой стражу, — приказал Саси.
Набу-аххе-буллит не прекословил, хотя и не удержался от насмешливого взгляда в сторону Мар-Априма.
— Не беспокойся, я не собираюсь тебя убивать, как сделал это с твоим спутником, — сразу предупредил Саси, как только раббилумы остались в комнате один на один.
— Я это уже понял. Но когда мы с тобой договаривались тайно поддерживать друг друга, ты не сказал, что собираешься использовать меня как своего шпиона. Я не намерен выдавать тебе тайны, в которые посвящен, даже под угрозой жизни.
— Брось. У меня достаточно и своих осведомителей. Узнал же я как-то о вашей поездке, о ее целях. Так что ни о чем расспрашивать тебя я не буду. Однако, хочешь ты того или нет, в чем-то тебе придется поступиться, хотя бы потому, что моя голова мне дороже твоей.
— Хочешь прикрыть мною убийство Шульмубэла? — с полуслова понял Мар-Априм.
— Никогда не сомневался, что мы найдем общий язык, — рассмеялся Саси. — Тебе придется забыть о том, что здесь произошло. Стражники, с которыми вы путешествовали, убиты. Их зарезали во сне под утро, как только я прибыл в Маркасу. Так что ты — единственный свидетель нападения… скажем, разбойников… на следующую ночь после того, как вы покинули нашего гостеприимного Набу-аххе-буллита, где-то на полпути к Ниневии… Надеюсь, ты не забудешь, что я спас тебе жизнь.
4
За шесть месяцев до начала восстания.
Столица Ассирии Ниневия
— Агава, пошевеливайся, ужин пора готовить, — прикрикнула на молодую рабыню Хемда, старшая жена Шимшона. В отсутствие Диялы, которая управляла их земельными наделами, виноградниками, давильнями,
Этой крупной полной женщине исполнилось тридцать шесть лет. Весила она, наверное, больше ста килограммов. Подшучивая над женой, Шимшон говорил, что ее стоило бы зачислить в Царский полк живым тараном. Хемду побаивались даже мужчины. Властная, суровая, она мало с кем ладила. Только Дияла находила с ней общий язык, их даже можно было назвать подругами — этакая странная любовь персидской борзой и бурой медведицы.
Шимшон взял ее в жены тринадцатилетней девчонкой, сразу после смерти матери Варды, Гиваргиса, Арицы и Диялы. Хемда никогда не была слишком милой, но молодость сама знает секреты красоты: стройный стан, подбородок с ямочкой, щечки с румянцем, звонкий смех, глаза, полные света. И куда все исчезло…
Через девять месяцев у них родился Нинос. После этого Хемда беременела еще пять или шесть раз — уж и со счету сбилась, и каждый раз разрешалась либо выкидышем, либо мертвым ребеночком. Это подкосило ее. Она стала мрачной, подурнела лицом, сильно раздалась в бедрах и окончательно замкнулась в себе.
Шимшон перестал делить с молодой женой постель и вскоре привел в дом свою третью избранницу — Шели.
Принцессу Шели, Прекрасную Шели, Красавицу Шели, как ее называли соседи и друзья Шимшона.
Гордячку Шели, Неженку Шели, Капризную Шели, Шлюшку Шели — как злословили о ней все женщины квартала, где жила их семья.
Эта жена Шимшона и в самом деле была красавицей. Даже сейчас, после семнадцати лет супружеской жизни, родив мужу Марона и двух девочек: Лиат и Шадэ, тридцатитрехлетняя Шели выглядела рядом с Хемдой, словно это были дочь и мать.
Шели была дочерью старого друга Шимшона — богатого купца из Аррапхи10, да к тому же его единственной наследницей. Поэтому первое и главное условие, поставленное ее отцом своему зятю, состояло в том, что девушка будет жить в новой семье по-царски. И она действительно жила в этом доме по своим законам. Впрочем, то, что Шели никогда не бралась за обычную женскую работу, не означало, что она не приносила пользы. Просто Принцесса-Гордячка занималась только тем, что ей нравилось: шила, подолгу возилась с детьми, играла с девочками в куклы, строила с мальчиками крепости из песка… Но потом вдруг могла сказать, что у нее разболелась голова, — и тогда молодая женщина либо исчезала в своей комнате, либо оправляясь на рынок, не взяв с собой никого из слуг.
И она по-прежнему оставалась желанной супругой для хозяина дома, а с этим нельзя было не считаться.
Чистое круглое с мягкими чертами лицо. Большие карие глаза. Яркие полные губы. И родинка величиной с бусинку на правой щеке...
Белая тонкая шея с голубыми прожилками, высокая грудь, широкие бедра и маленькая, будто у девочки, ступня…
Никто не верил, что это жена простого сотника.
— Хемда, дорогая, можно мне взять ее с собой? — Шели показалась из комнат. — Мы сходим с ней на рынок?