Хроники черной луны

Овчинников Денис

Нас всех загнал на платформу, и она, раскачиваясь, пошла вниз. Никаких ограждений не было, и мы как куча овец сбились в центре, держась друг за друга. Постепенно с головой погрузились в туман. Ощущения были странными. Видимость в тумане очень низкая, буквально три-четыре шага. Дальше все терялось в плотной желтизне. Ощущение, что платформа зависла. Понять, что мы все же движемся, можно было только по равномерному раскачиванию. Наконец внизу проступили очертания камней. Платформа со стуком остановилась. Мы спустились на землю, и платформа пошла обратно вверх. Не зная, что делать и куда идти, все уселись на камни. Через полчаса из тумана раздались шаги. К нам приближалось четыре человека. Трое впереди, обнаженные по пояс, мощные, вооруженные длинными толстыми палками.

Еще один шел за их спинами, и его я разглядел последним. А когда разглядел, мороз пробежал по коже. Как и всех остальных новоявленных жителей долины. Четвертый подошедший был жрецом. Об этом красноречиво говорило торчащее из середины головы золотое кольцо. Он вышел вперед и улыбнулся.

– Рад приветствовать в нашем уединенном месте. Вы прибыли как раз вовремя.Пойдемте, нас ждет много работы.

Он повернулся и зашагал обратно в туман. За ним потянулись быкоподобные телохранители, а потом уже и мы.

Глава 19

Темнело. Наверху солнце наверно уже давно село за горы, но туман, наевшийся света за день, слегка светился и смягчал сумерки. От этого призрачного света больше всего хотелось закрыть глаза и шептать: «Это не со мной, не со мной. Это кошмарный сон». Мы топали по разбитой дороге, спускаясь все ниже и ниже. Осколки камней и засыпавшие все вокруг ломаные ветки больно кололи ноги. Разбитая переходом по пустыне, обувь окончательно разваливалась. Оказалось, что площадка подъемника находиться намного выше уровня самой долины. Скоро склон горы завернул влево и пропал в желтой дымке, от этого где-то внутри заскреблись мыши, выискивая в какой же дальний угол забилась испуганная душа. Туман сгущался вокруг, мы оказались на открытом пространстве. И чем ниже мы спускались, тем больше казалось что там, в глубине тумана, прямо за нашими спинами кто-то притаился. Кто-то явно не с добрыми намереньями. Видимо тоже чувствовали и другие, то один то другой каторжник огладывался, силясь разглядеть кто там, на пару мгновений развеять страх, встретиться с ним лицом к лицу. Многие, не выдержав, крутили головой постоянно, но это не помогало. Туман был слишком густым и хорошо скрывал причину общей паники. Но скорее всего этот ужас рождался не в окружающей желтизне, а в наших собственных головах. Мы жались друг к другу, пытаясь хоть так защититься от пропитанного страхом тумана. Жрец и его охрана не обращали на наш страх никакого внимания. Они не спеша двигались вперед. Нам оставалось только шагать следом.

По бокам изредка проступали большие камни, лужи, наполненные грязной водой, колючие кусты. Голые скрюченные деревья стелились вдоль земли. Не видя солнца, они росли как попало. И странно, но почти на всех ветках висели яблоки, или что-то на них очень похожее. Бурые покрытые слизью комки размером с кулак. Где-то уже созревшие, а где-то мелкие, едва начинающие наливаться. Они не вызывали аппетита, даже в наших истосковавшихся по еде желудках. Часть деревьев и вовсе цвела. Цветки маленькие желтые, совсем не похожие на цвет яблони. И при всем этом полное отсутствие листьев. Туман кардинально менял саму сущность окружающих вещей.

Пять-шесть убогих бараков притулилось полукругом у небольшого с зеленоватой водой озера. Прогнившие стены чернели неровными дырами. Более-менее в порядке поддерживали только крышу, кое-где проглядывались следы свежего ремонта. На маленькой площади перед бараками в землю был врыт высокий столб, с висящими по бокам цепями. К такому столбу привязывают рабов для наказания плетью. Но судя по тому, что столб покосился от старости, а цепи проржавели до основания, здесь давно уже никого не пороли.

Мы подошли и столпились у крайнего барака. Он явно был нежилым, через пролом в крыше торчало облезлое кривое дерево. Жрец, подобрав полы балахона, уселся на камень в центре площади. Его благостный вид, широкая улыбка и взгляд, направленный в пустоту, усиливали ощущение нереальности происходящего. До нас больше никому не было никакого дела. Осмотревшись и не найдя поддержки в глазах пришедших со мной, я направился к жрецу, намереваясь

выяснить что нам теперь делать, а как вообще здесь жить, но мне не дали даже приблизиться к нему. Самый ближний ко мне телохранитель сделал шаг вперед и без малейших эмоций на роже заехал мне в живот дубиной. Я захлебнувшись криком рухнул на землю. Подбежал Алекс и помог мне доковылять обратно к стене барака. Жрец даже головы не повернул. Стало понятно, что он хочет нам что-то показать, прежде чем объяснить, как здесь жить.

Один из телохранителей пошел вдоль бараков, молча колотя дубиной по ветхим стенам. Результат не заставил себя ждать - из всех щелей как тараканы поползли обитатели. Назвать существ, выходящих из полуразрушенных зданий, людьми, было весьма сложно. Грязные, отощавшие, с желтой противной кожей, покрытой то ли слизью толи просто блестевшей в тумане, они вызывали отвращение. А еще ужас и панику – ведь не пройдет и месяца – мы станем такими же. На нашу испуганную кучку старожилы не обращали никакого внимания. Они медленно выходили из дверей и при виде жреца сразу склоняли головы. По какому-то давно заведенному обычаю люди выстраивались в очередь, голова которой уперлась в жреца.

Каждый из подходивших к жрецу вставал на колени и протягивал что-то на вытянутой руке. Что-то маленькое и желтое. Жрец брал это и прятал в котомку на поясе, после чего протягивал руки и ненадолго сжимал ладонями голову подавшего. И что странно – лица людей получивших такое благословение светились искренней радостью. Всего старожилов было человек двадцать, или чуть больше. После странной церемонии они потянулись обратно в бараки. Жрец тоже встал и вместе с телохранителями ушел обратно вверх по дороге. Нам он так ничего и не сказал. Путаясь в догадках, мы пытались выяснить, что здесь и как у здешних обитателей, но те не хотели с нами разговаривать. Они пялились на нас как на пустое место. Нам пришлось просто занять пустующий барак и расположиться на ночлег на ветхих полуразрушенных нарах.

Мы с Алексом забились в самый угол. Говорить особо было не о чем, но и молча ждать ночи не хотелось. Первым не выдержал Алекс.

– Ты хоть что-то в этом всем понял?

– Нет. Бред какой-то. Я себе все не так представлял.

– И я. Мне казалось, тут будет охрана. Объяснят что и как. А это полный беспредел. Мы, оказывается, никому не нужны.

– Ошибаешься Алекс. Очень даже нужны. Только мы еще не готовы к объяснениям. Жрец явно что-то задумал.

– Что?

– Если бы я знал.

– Пожрать бы. Эх. – Алекс почесал впалый живот. – Что же они интересно едят. Не туманом же в самом деле питаются.

– А вот мне кусок в горло сейчас не полезет.

– Не бойся Семен. Нас с тобой все равно уже терять нечего. – Мы оба грустно засмеялись. Потом, порывшись по бараку, собрали две постели из старого тряпья и сухой, почти истлевшей травы. Все остальные тоже разбрелись по углам. Странная это была ночь. Мы были вместе, связанные общим страхом. Но туман разделил нас, и каждый остался наедине с самим собой. Мы просто лежали и ждали прихода сна. И он пришел.

Я крался по заваленной камнями поляне. Каждый шаг давался с трудом. Когда-то давно здесь росла трава, между камнями до сих пор точат бурые щетки. Но сейчас здесь растут только камни. Задержав дыхание, можно запросто услышать, как они растут. Потрескивают, шевелятся, поворачиваются в своих земляных гнездах. Кто-то идет за мной. Я ускоряю шаг насколько это возможно, но он не отстает. Злые глаза буравят мне спину. Оборачиваюсь и силюсь рассмотреть в желтом тумане преследователя. Но его не видно. Делаю шаг назад, еще один, и вдруг падаю, зацепившись за только что проклюнувшийся камень. И тогда он прыгает на меня из тумана. Огромный черный пес. В ужасе я пытаюсь закрыться руками, но он и не пытается пробиться к горлу. Он жадностью вцепляется в мою ногу. Я чувствую, как его зубы раздирают мою плоть. Его морда из черной стает красной. Жуткая боль пронзает мое тело. Я вырываюсь и пытаюсь бежать, но тут же падаю. Правой ноги ниже колена нет, она осталась в пасти черного пса. Я смотрю на хлещущую из раны кровь и кричу, кричу…