Хроники черной луны
Шрифт:
Пыльный, давно никем не тревоженный список нашелся в самом дальнем углу. Дальше него были только свитки семей, в которых умер последний представитель. В моем списке тоже давно уже не делали никаких записей. Я спросил жив ли благородный патриций Ксандро Нивьели Скромено, на что помощник хранителя необычайно возмутился. Он очень популярно и импульсивно объяснил, что если бы почтенный Ксандро умер, здесь бы была пометка, а сам свиток переместился бы на полку дальше, так как Ксандро последний представитель семьи Скромено.
Поблагодарив моего сопровождающего, я спустился к воде и нанял торчащую без дела
Найти человека в таком огромном городе очень сложно. Но не в моем случае. Если твой друг черен как грозовое небо, то он мог застрять не по своей воле только в трех местах: в застенках стражи, в подвалах главного храма и на рынке рабов. Первые два варианта я отмел сразу. Если бы Мумр попал к стражникам или к жрецам, он бы уже выложил все что знал, и пришли бы за мной. Оставался рынок невольников. Забросив за спину сумку с золотом, я отправился туда. Благо на крыльце курмана в ожидании клиентов торчали несколько свободных лодок.
– И как тебя угораздило здесь очутиться?
– Я присел прямо на доски настила, чтобы мое лицо было на одном уровне с лицом Мумра.
– Ты пришел поглумиться надо мной, или все-таки освободить?
– Думаю и то и другое - Я показал ему мою самую глумливую рожу.
Мумр сидел на полу клетки, просунув руки и ноги наружу. С этой стороны они были крепко связанны вполне себе толстой веревкой. Вдобавок на сложенные кисти рук был надет мешок и тоже крепко прикручен. Тот, кто привязывал Мумра, веревок не пожалел. Остальные жители клетки столпились в самом дальнем углу, тряслись от страха и о чем-то перешептывались.
– Бояться тебя тут. – Я показал пальцем на веревки потом на людей в углу.
– Ага. Еще и побили изрядно.
– Он повернул голову и показал огромную шишку. На голой голове она смотрелась как небольшой рог. Я не смог не захихикать.
– Хватит ржать!
– Мумр взбесился.
– Доставай уже меня отсюда.
Я встал и, прихрамывая на отсиженную ногу, побрел к хозяину клетки. Рынок располагался на нескольких, притопленных камнями в трюме, грузовых триремах. Между ними для удобства покупателей были перекинуты широкие мостки. Кто-то держал своих рабов просто привязанными к прибитым к палубе бронзовым кольцам. Те, у кого товара было много, собирали деревянные клети с крышей, в ней рабы и жили в ожидании покупателя. Люди попадали сюда по-разному. Если на рынках Димеи и Яла были в основном пленные с кораблей, то здесь преобладали должники, воры, неугодные городскому совету или императору торговцы. Пленных же было мало - империя почти ни с кем не воевала. Только в одной из клеток, разыскивая Мумра, я видел крепких высоких северян, из тех, кто до сих пор не желает признавать власть императора.
Рынок только открылся, народу было немного, спросив всего пару раз я легко нашел хозяина клетки в которой сидел Мумр. Он, сидя на корточках, пил горячий настой обсуждая какие-то новости с другими торговцами. Маленький пузатый мужичок с редкими жирными волосами в грязных прядках - он вызывал
– Уважаемый, хочу купить у вас раба.
– Я легонько притронулся к его плечу. Мужичок вскочил, морда его расплылась в премерзкой улыбке.
– Какого именно? У меня большой выбор. Пройдемте, я покажу.
– Я уже выбрал. Мне черного, который к прутьям привязан.
– Улыбка пузатого сменилась крайне растерянным выражением.
– Никак не могу, простите. Выберите любого другого, я вам даже скидку сделаю.
– Но я хочу именно этого. – Я сделал ударение на слове «хочу», и торгаш дернулся как от удара палкой.
– Пройдемте.
– Он отвел меня от общей кучи торгашей к низенькому гнилому борту. Доверительно наклонившись ко мне, противно зашептал, брызгая слюной:
– Понимаете, господин, этот раб скорее всего шаман. – Он уставился на меня, ожидая эффекта от сказанного, но, так и не дождавшись, продолжил - Мне его так и продали - сказали шаман. А на счет них есть четкое указание стражи. Продавать только жрецам в храм. Они якобы знают, как и что с ними делать.
Разговор мне надоел. Изо рта торгаша воняло гнилью и кислятиной, хотелось как можно скорее от него избавиться. Я наклонился и приподнял край капюшона. Торгаш даже присел от неожиданности.
– Да, да, тогда конечно да. Простите, господин, не знал.
– Сколько за него?
– Две серебряные монеты.
Мне не хотелось торговаться. Я порылся в мешке и положил монеты в протянутую потную ладошку.
– Я буду ждать вон в той лодке. Приведи его побыстрее.
– Конечно, конечно.
– Толстяк трусцой побежал в сторону клеток, на ходу подзывая подручных.
Мы отплыли от рынка, и я развязал моего неудачливого друга. Он с остервенением стал растирать онемевшие запястья.
– Рассказывай.
– Да что тут рассказывать. По дороге они со мной много не болтали. Ночь - чего болтать. Как пришли к воротам, один отошел, якобы за проход заплатить, а вернулся уже с толпой стражников. Скрутили. И не убежишь ведь - кругом одна вода. Потом на рынок привезли и скотине этой плешивой продали. Нашел бы - придушил бы обоих.
– Да уж. История твоя, мой друг, оригинальностью не блещет.
– Смешно тебе, оригинальность все подавай. Сам бы в клетке сутки отсидел. Даже ходить и то пришлось под себя. Хорошо по большому не приперло.
– Может без подробностей. Мне их мой нос уже рассказал.
– Хоть какая-то от него польза. Куда мы? Вроде не в порт.
– Он закрутил головой, осматривая окружающие дома.
– В квартал благородных. Хочу кое-кого навестить.
– А хоть к императору, лишь бы подальше от рынка.
Дом Ксандро был еще из старых, построенных до затопления города. Под водой угадывались арки окон первого этажа и большой дверной проем с широкой лестницей. Лодочник высадил нас на небольшой плот заменявший причал, и мы постучались в низкую дверь, бывшую когда-то угловым окном. На наш стук выглянул маленький сухой старик, завернутый в поношенную тогу. Увидев, кто на пороге, чуть не закрыл дверь обратно, но я успел просунуть в щель сандалию. Ногу стиснуло как в тисках.