Хроники черной луны

Овчинников Денис

Так же удалось найти хорошего кожевника. Из тонкой кожи он сшил браслет-карман на предплечье, куда я спрятал второе кольцо. Теперь оно всегда было со мной, и при этом не разъедало кожу.

Проведя полгода в замкнутом пространстве долины, я не мог надышаться свободой. Я подолгу просиживал в портовых курманах, слушая байки рыбаков и пиратов. Иногда сам вступал в разговор, если тема меня интересовала. Некоторые из завсегдатаев уже узнавали меня и приглашали за свой стол. Не видя ужасного жреческого кольца и серой хламиды люди охотно со мной общались, принимая за простого наемника из пустыни. Вечно надвинутый на глаза капюшон никого не смущал. Чужие странности на этом острове никого не удивляли и не интересовали.

Однажды, забредя слишком глубоко

в трущобы портового района, я чуть не вляпался в серьезные неприятности. Очередная исследуемая узкая улочка закончилась тупиком. Я повернул назад, в поисках другого прохода и понял, что попался.

Проход перегородила широко открытая дверь и два детины, на голову выше меня. Оба демонстративно держали в лапах корявые сучковатые дубины. У того что постарше из-за пояса торчала рукоятка плохонького бронзового кинжала. Вытаскивать его он не спешил. Дубина выглядела с его габаритами намного устрашающе. На обоих были лишь грязные штаны и толстенный слой грязи. От изодранных в лохмотья ушей и до широченных как лопаты ступней. Поначалу мне не было страшно, просто неприятно от ощущения замкнутого пространства.

– Господин, поделись монеткой с бедным человеком, кушать очень хочется.
– громила даже руку протянул ко мне, пытаясь изобразить нищего. Получилось плохо. Но это не помешало обоим громилам оглушающе заржать. Ломать комедию долго они не собирались. Второй сделал шаг вперед.

– Гони монеты, ублюдок пустыни. И побыстрей.
– Для придания веса словам он постучал дубиной по стене дома. Пора было с этим кончать. Я стянул капюшон, предоставив их взору знак моего статуса.

– Господа, давайте решим дело миром. Я сейчас уйду, и мы забудем об этой встрече.
– Я просчитался. Оба брата вздрогнули и слегка попятились, но дорогу не освободили. Тот, что постарше насупился, что-то решил для себя. Потом шагнул вперед.

– Гони золото, жрец. Нам плевать, что ты слуга богов, грехом больше, грехом меньше.

– Но, заблудший брат, а как же высший суд...

– Молчи. Молчи, тварь. До суда нам далеко, а деньги нужны прямо сейчас. Или отдай деньги сам, или я возьму их с твоего трупа. Мне без разницы!

От его крика заложило уши. Он судорожно и нервно перехватывал дубину, силясь взяться покрепче. Крепче было неуда, костяшки пальцев побелели от напряжения. Второй грабитель прижался спиной к стене и смотрел на меня насмешливо. Вот тут мне стало страшно. Я откинул полу и достал кинжал. Оба на мгновение напряглись, а потом первый бросился на меня, замахнувшись своей деревяшкой. Места для отхода и маневра было слишком мало - расстояние между стенами едва позволяло разминуться двоим. Как всегда в самый решающий момент тело сделало все само. Я прыгнул вперед и вниз, проскочил под опускающейся дубиной. Падая, я со всей силы резанул по голени противника чуть ниже колена. Завизжав, он выронил дубину, схватился за ногу. Если бы не стена, он бы сразу упал. Я начал подниматься, когда дубина второго опустилась на мою спину. Если бы я лежал, она сломала бы мне позвоночник, но я уже начал поворачиваться и она лишь скользнула по ребрам. Но даже от этого скользящего удара что-то во мне хрустнуло. Выронив кинжал, я опять растянулся в пыли. Решив, что со мной покончено грабитель перепрыгнул через меня, кинулся к вопящему напарнику. Я же собрав последние силы, вскочил и побежал.

Сзади раздался разъярённый рык, забухали тяжелые шаги. Я несся как ветер, заворачивая в повороты, сбивая бочки и ящики, но он нагонял меня. Я слышал поврежденной спиной, как стучит о стены его палка-переросток. Он, не переставая, покрывал меня бранью требуя, чтобы я остановился. Люди, завидев и услышав это, скрывались в дверях и накрепко их запирали. Нужно было что-то срочно придумывать. Завернув за очередной крутой угол, я резко развернулся, присел и вытянул руку с зажатым в ней вторым кинжалом. Я едва успел сгруппироваться, как громила вылетел из-за угла и с размаху напоролся животом на клинок. Падая, он успел схватить меня за шею. Мы покатились по утопающему в грязи и мусоре

переулку. Его пальцы давили мою шею. Я хрипел и пытался крутить рукоятку кинжала, раздирая ему внутренности. Кинжал победил, утробно рыкнув громила брызнул на меня кровью и затих. С трудом выбравшись из под такой туши, я еще долго стоял держась за стену и хватая ртом воздух. Никто ко мне не вышел. Чуть поодаль я нашел кувшин с водой. Смыл грязь и кровь с лица, надвинул капюшон на голову и пошел искать другую дорогу в верхний город. Кинжалы я оставил в телах новых хозяев. Больше в трущобы нижнего города я не совался.

Раны оказались не опасны. Тугая повязка стянула ребра, на ссадины служанка Мумра наложила целебную мазь. Она же зашила дыры на плаще и отстирала кровь. Через два дня я был как новенький. Жалко было кинжалов, но торговец нашел мне точно такие же. А может, продал те же самые второй раз, я бы этому не удивился. Их новым неожиданным хозяевам такие игрушки были не нужны. А еще через три дня ко мне в комнату ночью ввалился пьяный Мумр.

Он упал на подушки, попутно ткнув меня ногой. Причем ногой не особо чистой. Я продрал глаза и сел, прижавшись к стене.

– И по какому поводу столь вероломная побудка? – Я попытался сказать это как можно спокойней, хотя злился не на шутку.

– Ага! Спишь! Дерёшься с кем попало, и где попало! Мазь мою целебную бесценную зазря изводишь! Служанку мою соблазнил! Приключений захотелось, да?! Я тут спаиваю всех и вся, сам себя этим дерьмом жидким травлю, ищу ему покупателя, а он приключений ищет! А если бы тебя там зарезали? А если бы потом съели на ужин?! Я бы даже костей не нашел! – Он потряс перед моим носом указательным пальцем – Где твой стыд, Семен?! А еще святой человек! Вроде!

– Стоп. Со служанкой перебор. Я на нее даже не смотрю. – Пьяный Мумр был презабавен. Переваривая сказанное, он раскачивался из стороны в сторону как кувшин с вспухшим дном. Представив сколько в нем вина, я понял, что сравнение с кувшином весьма кстати. Наклонился и тихонько прыснул в кулак. Мумр очнулся, сел прямо.

– Все. Хватит ерундой страдать. – Все его опьянение как водой смыло. – Я к тебе по делу.

– Надеюсь. Только это оправдает, что ты меня разбудил.

– Не дерзи. Ты мой гость. А гостей я, как хозяин, вправе будить когда вздумается. – Он устроился поудобнее, подложив под спину еще пару подушек. – Я нашел покупателя.

– Наконец-то. Я уже начал подумывать, что ничего из нашей затеи не выйдет.

– Я тоже так думал. Товар у нас крайне редкий, и, по сути, никому не нужный. Никто не знает, что с ним можно сделать. Только если рассыпать и смотреть. По большому счету он интересует только самих жрецов. Они его охотно покупают.

– Покупают?! Но у кого? Я думал, они контролируют все рудники редония.

– Как бы не так. Мир огромен. И за пределами нашей великой империи есть куча мест, где можно этих желтых камней добыть. Везут вонючие дикие северяне, везут жадные пустынники. Даже мой народ мог бы ими торговать. Если бы захотел. Так вот такой человек нам и нужен, кто перепродает редоний лунным жрецам. Сначала мне сказали, что таких купцов здесь нет. Все они или в Димее, или уже в столице. Ял слишком маленький городишко для таких сделок. Да и не тот у него профиль. Но я не сдавался. Споил чуть ли не весь верхний и половину нижнего города. Курманщиков, купцов, капитанов. Даже с начальником стражи пил. – Он задумался о чем-то, плотоядно улыбаясь. Видать на этой попйке был не только главный стражник, но и лица противоположного пола.

– И?

– А. Да. В общем есть человек. Но с ним сущая беда. Понимаешь на острове его вроде как и нет - а на самом деле он здесь. Даже не знаю, как его зовут. Нам лишь согласились назначить встречу. Завтра вечером. Ночью даже уже.

– Это хорошо. Уже завтра будем с деньгами.

– Не совсем. Понимаешь – это слишком крутой человек. Как только он поймет, что мы просто два чудака с мешком, нас прирежут. Я живой только потому, что они не уверены, что камни у нас есть. А если есть, не знают, где мы их прячем.