Хроники разведки: Эпоха холодной войны. 1945-1991 годы
Шрифт:
Таким образом, благодаря усилиям дипломатов, разведчиков и людей, имевших влияние в высших эшелонах власти, Хрущёв и Кеннеди нашли разумный компромисс.
1 ноября 1962 года, выступая по телевидению, Фидель Кастро счёл необходимым сделать следующее заявление: «Нужно особенно помнить о том, что во все трудные моменты, с которыми мы сталкивались перед лицом американской агрессии, мы всегда опирались на дружескую руку Советского Союза. За это мы благодарны ему, и об этом мы должны говорить во весь голос!»
Эти слова, несомненно, можно с полным основанием отнести и к советским разведчикам, которые совместно с кубинскими партнёрами разрабатывали и успешно осуществляли накануне
Так что же произошло в Бейруте в январе 1963 года? Обратимся к воспоминаниям полковника внешней разведки Михаила К.:
«Всё началось с того, что руководство СИС в конце 1961 года получило каким-то путем (кажется, через американцев от одного из советских перебежчиков) новое свидетельство, хотя ещё и не доказательство, о связях Кима Филби с русскими. Примерно за месяц до ставшего памятным дождливого январского вечера 1963 года, а точнее – перед самым Рождеством Христовым, в Бейрут неожиданно вернулся Николас Элиотт – приятель Филби, поддерживавший его, и бывший резидент СИС в этом городе. Он был шефом британской разведки в Бейруте, одним из самых опытных работников СИС, специалистом по европейским делам, но слабо разбирался в арабской политике. Ким с 1959 года был его ближайшим советником. Элиотта, как выяснилось, направили из Лондона, чтобы представить Киму Филби “новые свидетельства”, из которых вытекало обвинение в его причастности к разведывательной деятельности в пользу русских. <…>
Деликатная миссия Элиотта состояла не в том, чтобы “вытащить” Кима для наказания, а в том, чтобы, используя свою долголетнюю дружбу с ним, заставить его заговорить и признаться во всём. Элеонора (жена Кима Филби. – А. Б.) отмечала, что в тюрьме Ким молчал бы и был бы в этом смысле бесполезен. На свободе же его хотели убедить раскрыть ущерб, который он нанёс. Это была критическая неделя, были окончательно разорваны связи с “Бритиш интеллидженс”».
В это время резидентура начала активно готовить комплекс мероприятий по обеспечению безопасности Кима и его «выводу из игры». Цепь тайниковых операций, моментальных встреч, проработка всех элементов операции; подготовка документов, передача денег, поиск путей выезда, получение помощи и рекомендаций – всё это при согласовании с Центром. Кажется, что в эти дни радиолиния Бейрут – Москва была раскалена до предела.
6 января – срочный звонок из британского посольства. Кима приглашали встретиться с Питером Ланом – новым резидентом СИС. Это был угрюмый, малообщительный человек, которого Ким не знал столь хорошо, как Элиотта; у них не было ничего общего и по службе. Секретарша была очень настойчива, однако Ким не пошёл на встречу.
Видимо, англичане хотели всё-таки овладеть Кимом, пытались ввести его на территорию посольства, где они могли арестовать его, если бы захотели. Так считала Элеонора. Тем не менее до сих пор остаётся загадкой: британские власти не хотели или не могли задержать его?
«Теперь ясно, что Ким уже планировал уход, ожидая сигнала от своих русских друзей, – писала Элеонора. – И вот в этот момент мы получили приглашение на обед к нашим старым друзьям Балфун-Полям, которые не имели отношения к СИС и, возможно, ничего не знали о разыгрывающейся драме. Ким не воспользовался этим приглашением. 23 января 1963 года он исчез».
В этой истории была ещё одна сюжетная линия, которую не исключал Центр. Дело в том, что в 1961–1962 годах Англию
Пришло время побега. У Филби в том не было и тени сомнения. После встречи с советским резидентом Ким, как был в одном костюме, даже без портфеля, добрался до стоявшего в порту сухогруза «Долматов». Там его уже ждали. 23 января 1963 года судно покинуло причал. Вскоре «Долматов» добрался до Одессы.
Расстроенного Филби встретили, ободрили. Он пытался было оправдываться, винить себя. Специально приехавший из Москвы сотрудник службы утешил его: «Вы сделали всё, что могли».
Анализируя случившееся в Бейруте, Филби пришёл к выводу: уйти ему дали сознательно. Резидент Лан в самый напряжённый для британской контрразведки момент вёл себя по меньшей мере странно, не проявляя никакого рвения. Элиотт мгновенно улетучился из Бейрута, сделав своё дело. В чём оно заключалось? Разве не в том, чтобы предупредить Филби? Его могли арестовать ещё в Бейруте, вызвать в Лондон, насильно увезти…
Есть все основания предполагать, что не только СИС, но и английское правительство не стремились арестовывать одного из руководителей своей секретной службы. Как бы выглядел в глазах соотечественников ставший к тому времени премьером Гарольд Макмиллан? Ведь это он в ранге главы министерства иностранных дел в 1955 году снял в своём выступлении обвинения против Филби. А как бы оправдывалась сама разведка, проморгавшая разведчика, работавшего на СССР в течение почти трёх десятков лет? Всё это могло привести к падению правительства, увольнениям в спецслужбах. Никто, совершенно никто не был в этом заинтересован.
После того как 1 июля 1963 года Советский Союз официально объявил, что предоставил Киму Филби политическое убежище и гражданство, Элиотт и ещё несколько сотрудников СИС, поддержавшие Кима, были без всякой огласки уволены. В отличие от 1951–1955 годов после исчезновения Филби не последовало и шумной кампании в прессе. А резидент СИС в Бейруте Питер Лан по возвращении из командировки был отмечен высокой наградой – орденом Святых Майкла и Джорджа.
Генерал-майор, ветеран Управления «С», сказал нам совершенно неожиданное: «О нелегалах интереснее всего рассказывать не с того момента, когда они Героев получают или когда не получили Героя, но мы знаем, что они сотворили, – а начиная с того, как их подбирали. Есть у нас категория сотрудников, которые занимаются подбором. Это совершенно удивительные люди, но они всю жизнь остаются “за кадром”… А ведь каких людей они находят для нашей службы! Вот возьмите ныне ставшего известным Героя России Юрия Анатольевича Шевченко! Человек, который учился в Архитектурном институте, сталинский и ленинский стипендиат, талант налицо, человек, у которого уже ясна была вся дальнейшая биография, но ведь его кто-то же да нашёл, увидел, подобрал, убедил круто изменить свою судьбу – и он, не раздумывая, пошёл в разведку!»