Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг
Шрифт:
— Ну, теперь жди Светлейшего с очередным адъютантом.
— Поздно, — выдохнул Захар заветное. — Без Григория Александровича
обошлись. Подозреваю караульного секунд-ротмистра Платона Зубова. Дело идет через
Анну Никитичну.
8
В камер-фурьерских журналах, издававшихся Министерством двора, со строгой
монотонностью расписаны годы, месяцы и дни самодержцев российских. Историки и
просто любопытствующая публика могут с точностью узнать, сколько пушечных
выстрелов
изволил обедать в каждый из дней своего царствования, по какому пути следовала
скорбная колесница с его прахом в Петропавловский собор.
Однако кто скажет нам, о чем думала, как вела себя Екатерина в тот, надо полагать,
невыносимо тягостный для нее вечер?
Поставленная перед необходимостью защищать и свой престиж самодержицы, и
женское достоинство, она поступила так, как привыкла действовать в критических
обстоятельствах: если узел нельзя было развязать, она без колебания разрубала его.
Зотов в очередной раз оказался прав. На измену Мамонова Екатерина немедленно
ответила двойным по силе и неожиданности ударом: сама благословила брак его с
княжной Щербатовой — и в тот же день остановила свой выбор на новом фаворите.
Трудно сказать, чего было больше в этом поступке — женского благородства,
импульсивного протеста уязвленного самолюбия, желания досадить Мамонову, мнившему
себя, как и все без исключения его предшественники, незаменимым, или — как прихотлива
бывает логика стареющей женщины! — расчета на то, что новый coup de foudre146 отвлечет
внимание двора и света от мучительных подробностей разрыва с Красным кафтаном?
Впрочем, вполне может статься, что в эти критические дни рядом с императрицей
нашлись люди, понявшие и поддержавшие ее. Во всяком случае, в попавшем в перлюстрацию
письме Сегюра жене от 10 июля 1789 года мы находим такие строки: «Мне немножко
грустно от того, что я не видел императрицу с тех пор, как она переехала в Царское Село,
если не считать одного спектакля. Она сталкивается сейчас с неприятностями как во
внешних, так и домашних делах, но переносит их с силой духа, величием и благородством,
достойным всяческой похвалы. Немногие женщины обладают теми чертами характера,
которые присущи ей и о которых, по моему мнению, не следует говорить; все, что я вижу в
ней каждый день все теснее привязывает меня к этой удивительной женщине»147.
И, через четыре
преодолевать все эти неприятности, но в душе она должна быть уязвлена, она должна
страдать, и я не могу не испытывать чувства самого глубокого сострадания, когда вижу,
как она опечалена»148.
Одно несомненно: вечер 19 июня 1789 года стал одним из самых тяжелых в жизни
императрицы Екатерины Алексеевны.
Раскроем переплетенный в черный дерматин томик. Камер-фурьерский журнал за
1789 год. Запись, сделанная 19 июня:
«В вечеру, в седьмом часу, приглашены были к Ее императорскому величеству, в
колоннаду, знатные генералитеты, обоего полу особы, составлявшие свиту, кои имели
пребывание до половины 10-го часа вечера».
А за этими казенными строками — Камеронова галерея на исходе белых ночей.
Колоннада, летящая в серебристо-серых облаках. Статуи Геракла и Флоры у подножия
гранитной лестницы. Пепельные сумерки опускаются на нижний сад и на верхний, и на
Чесменскую колонну, отражающуюся в зеркале пруда. Желтые огни свечей в канделябрах
колеблются в такт шелесту листвы и печальным звукам роговой музыки.
Играют Бортнянского — в этом сезоне в моде все русское.
Фрейлины в сарафанах, галантные кавалеры в пудреных париках, из буфетной
доносится звон хрусталя.
146 Неожиданный поворот (фр.).
147 АВПРИ, ф. «Секретнейшие дела» (перлюстрация), оп.6/2, д.30, л.279.
148 Там же, лл.442-442 об.
Екатерина, умевшая, как никто, держаться в самых трудных обстоятельствах, — за
ломберным столиком — партия в вист с Нарышкиным и Строгановым.
Все как обычно: игра небольшая, по полуимпериалу за вист, но Строганов —
скупой при своих несметных богатствах, сердится, проигрывая. Бранится по-французски,
обиженно картавя. Леон Нарышкин, шут по призванию, натужно хохочет, а в глазах
мучительное недоумение, как у старого верного пса, не понимающего, что творится с его
хозяином.
Все как третьего дня, лишь четвертое место за карточным столом вакантно.
И взгляды, взгляды со всех сторон...
О, какая тоска струится с этих пепельно-серых небес.
Белые ночи — бессонные ночи.
Д е й с т в о п я т о е
Если царствовать значит знать слабость души
человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении