Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг
Шрифт:
Ростопчина сделан полным генералом.
Не было обойдено вниманием и высшее духовенство. Митрополит Гавриил
получил орден Св. Андрея, а архиепископы Тверской Амвросий и Псковский Иннокентий
— Александра Невского. Андреевский орден император желал возложить и на Платона,
который, однако, уклонился от этой чести, выразив мнение о несовместимости светских
наград с духовным саном. Павел разгневался и сменил гнев на милость только во время
коронации в
Впрочем, награждение иерархов церкви светскими орденами было не
единственным нестандартным поступком Павла, совершенным в первые дни
царствования. Как ударом грома, поражен был двор призывом в Петербург из ревельской
ссылки Алексея Бобринского, сына Екатерины и Григория Орлова. В Петербурге
Бобринский был принят необычайно милостиво и сразу же возведен в потомственное
графское достоинство. Павел назначил его шефом 4-го эскадрона Конногвардейского
полка, пожаловал в Петербурге дом, принадлежавший прежде Григорию Орлову, и
предоставил поместья в Тульской губернии, обещанные, но не отданные ему покойной
императрицей, недовольной рассеянным образом жизни, который вел Бобринский и его
огромными карточными долгами. Довершил Павел исполнение «долга чести» по
отношению к Бобринскому, представив его придворным как своего двоюродного брата и
пригласив являться во дворец к семейному столу, когда он пожелает.
Очень внимательно отнесся Павел и к солдатам (но не офицерам) старых
гвардейских полков, которым единовременно было выплачено в трехкратном размере
жалование. Были повышены чином все старые кавалергарды, им было предоставлено
право выбрать род и место дальнейшей службы, поскольку по прошествии шести недель
от кончины Екатерины их служба во дворце прекращалась.
Щедро награждена была и комнатная прислуга покойной государыни. Один только
камердинер Секретарев, известный своими связями с Потемкиным, подвергся ссылке в
Оренбург. Камер-фрау Перекусихина и Захар Зотов при увольнении от придворной
службы получили: первая — пожизненную пенсию в тысячу двести рублей, а
впоследствии еще и поступивший в казну дом бывшего придворного банкира Сутерлянда
и четыре с половиной тысячи десятин казенной земли в Рязанской губернии, второму было
выдано единовременно пять тысяч рублей и повелено определить его на службу «по его
способностям с оставлением до определения прежнего содержания». Дальнейшая судьба
Зотова, впрочем, была печальна: он окончил свои дни в сумасшедшем доме.
В начале декабря по приказу Павла были освобождены лица, содержавшиеся при
Тайной экспедиции,
императрицы Екатерины. Новому президенту Военной коллегии фельдмаршалу Н.И.
Салтыкову было повелено «всех нижних воинских чинов, где-либо под судом и
следствием находящихся, кроме тех, кто по смертоубийству и похищению казенного
интереса и утрате его и по подобным тому важным преступлениям содержится,
немедленно из-под стражи освободить и для продолжения службы определить их в оную
по-прежнему».
26 ноября Павел в сопровождении великих князей Александра и Константина
приехал в Мраморный дворец, где под домашним арестом жил вождь варшавского
восстания Тадеуш Костюшко. Войдя к нему, Павел сказал:
— Я долго не мог ничего для вас сделать и только сожалел о вашей участи.
Счастлив, что даруя вам свободу, хоть сколько-нибудь могу вас вознаградить за все, что вы
претерпели. вы свободны, я сам хотел принести вам эту утешительную весть.
Костюшко был так поражен, что в первые минуты не мог найти слов, чтобы
ответить императору. Павел, желая ободрить его, сел подле знаменитого пленника и
принялся разговаривать с ним с необыкновенной добротой. Первый вопрос Костюшко
касался судьбы других польских пленных.
— Без сомнения, — отвечал император, — они будут освобождены, хотя не скрою,
в Совете многие были против освобождения Потоцкого и Нимцевича287.
— За Нимцевича я ручаюсь, — сказал Костюшко. — Но за Потоцкого, не
переговорив с ним, не могу дать слово.
— Мне нравится ваша осторожность, — ответил Павел. — Можете сейчас же ехать
и переговорить с Потоцким.
Костюшко просил императора позволения уехать в Североамериканские
соединенные штаты, Павел тотчас же изъявил согласие, прибавив:
— Я дам вам средства доехать туда самым удобным образом.
Перед уходом великий князь Александр, расположенный к полякам под влиянием
частых бесед со своим близким другом Адамом Чарторыйским, с чувством обнял
Костюшко.
Все пленные поляки были немедленно освобождены. Перед отъездом в Америку
Костюшко явился благодарить Павла. Император в присутствии всей императорской
фамилии принял его самым ласковым образом. Для путешествия Костюшко была
специально изготовлена дорожная карета, предоставлено столовое белье, прекрасная
соболья шуба и посуда, не считая денежной суммы, необходимой для путешествия.
Прощаясь, Мария Федоровна просила прислать для нее из Америки огородных семян и