Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг
Шрифт:
вопросы. Ему нравилось, когда эту незатейливую аудиторию посещали старые
екатерининские генералы.
Кроме того, на собственном опыте Павел давно усвоил, что учения и маневры
отвлекают умы военных от «рассуждений, часто неприятных». За стремлением держать
войска в напряжении, не давать им пребывать в праздности скрывались, надо думать, и
вполне определенные опасения: на первых порах по приказу Павла командам,
выходившим на развод, не выдавались
Весьма похоже на скрытое недоверие было и внимание, которое Павел на первых
порах проявлял к великим князьям Александру и Константину. Он повысил выделяемое
сыновьям содержание с тридцати до ста тысяч рублей в год, однако дни великих князей
были загружены мелочами военной службы так, что даже на свидания с женами у них
оставалось не более часа в сутки.
Другой стороной действий нового императора по наведению дисциплины в войсках
были давно задуманные им коренные преобразования всех армейских порядков. Томясь
вынужденным бездельем в Гатчине, Павел имел достаточно времени, чтобы глубоко
вникнуть в положение армии или, как говаривал он, «приуготовиться к искоренению
вкравшихся в нее злоупотреблений».
Некоторые перемены по военной части действительно назрели. Екатерина,
стоявшая выше педантизма в военной службе, не вникала в детали военной
администрации и мелочей военного быта. Вся полнота власти по этой части была
предоставлена Военной коллегии, которая в свою очередь многое оставляла на волю и
произвол армейских начальников. Полковые списки были переполнены лицами, которые
только числились на службе, но не несли никаких обязанностей. Полковые командиры
употребляли солдат для своей надобности как крепостных в своих поместьях, а то и
отдавали в услужение частным лицам, причем заработки брали себе. Деньги и провиант,
отпускавшиеся для солдат, доходили до них в лучшем случае наполовину, остальное шло в
карман ближайших начальников. Естественно, при таком положении дел не могло идти и
речи о поддержании более или менее строгой дисциплины и субординации.
Уже на вахтпараде 8 ноября, на второй день царствования, император повелел
исключить из полковых списков всех числившихся, но в действительности не
исполнявших обязанности военной службы, как то: камергеров, камер-юнкеров и т.п., а
затем распорядился, чтобы все гвардейские офицеры, находившиеся в отпуску немедленно
явились бы к своим полкам.
Наверное, ни одно распоряжение нового государя не произвело такого
потрясающего впечатления, как этот приказ гвардейцам явиться на службу.
«Слух о сем повелении, —
электрический удар, в единый почти миг по всему государству и, подобно ему, произвел на
всех потрясение. Не было ни единой губернии, ни единого уезда и ни единого края и угла
в государстве, где бы не было таких отлучных и находящихся в отпусках… Нельзя
изобразить, какое повсюду началось скакание, какое горевание и сетование от всех из
числа отлучных сих. Многие живущие на свободе в деревнях даже поженились и нажили
детей себе и сих также имели в гвардию записанных и в чинах унтер-офицеров, хотя и
сами еще не несли никакой службы. Все таковые сходили с ума и не знали, что им делать и
как явиться перед лицом монарха… со всем тем повеление государево должно было
выполнить. Повсюду они были отыскиваемы и высылаемы, и все почти, хотя с крайним
сожалением, но принуждены были ехать и отправлять детей своих в случае, когда самим
было неможно, с матерями или сродниками их. Все большие дороги усеяны были
кибитками скачущих гвардейцев и матерей, везущих на службу и на смотр своих малюток.
Повсюду скачка и гоньба; повсюду сделалась дороговизна в наеме лошадей и повсюду
неудовольствие…»
На этом, однако, павловская перестройка не окончилась. Казалось, император
задался целью поставить в армии все с ног на голову.
Сухопутные войска и флот получили новую организацию. Дежурства и штабы
были уничтожены. В полках введен определенный комплект офицеров, которые всегда
должны были находиться на месте службы. Отпуска разрешались только зимой, по два
офицера из батальона и не более как на один месяц. Производство в чины, в котором было
особенно много непорядков, было приказано делать по вакансии и не иначе, как по
представлении о том государю. Ни один дворянин, как бы богат и знатен он ни был, не мог
поступить в военную службу иначе, чем нижним чином и производился в прапорщики
только после трехлетней беспорочной службы.
В списках высшего командования, кроме фельдмаршала и Румянцева (впрочем,
последний всего лишь на месяц пережил свою государыню), появились новые
фельдмаршалы. При паролях, отданных на вахтпарадах 8 и 9 ноября, были пожалованы
маршальским званием граф Николай Иванович Салтыков и князь Николай Васильевич
Репнин. Через три дня граф Иван Григорьевич Чернышев был возведен в неслыханное до
сих пор звание «фельдмаршала по флоту». Не прошло и месяца, как появился еще один