Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг
Шрифт:
подарила Костюшко собрание камей собственной работы, изображавших портреты всего
ее семейства.
Однако финал этой истории, как, впрочем, и многих других добрых начинаний
доброго императора, оказался трагикомическим.
Прибыв в Америку, Костюшко сразу же возвратил Павлу дарованные ему денежные
суммы, сопроводив их резким письмом. Вот его текст:
«Ваше Величество! Пользуясь первыми минутами свободы, которые я вкусил под
охраной законов величайшей и великодушнейшей
287 Граф Игнатий Потоцкий – один из составителей польской конституции 3 мая 1793 года; Юлиан-Урсул
Нимцевич – адъютант Костюшко.
подарок, который мнимая доброта Ваша и вероломное поведение Ваших министров
заставили меня принять. Будьте уверены, Ваше величество, что я согласился на это
единственно из глубокой привязанности к моим соотечественникам, к товарищам моим по
несчастью и в надежде, что мне удастся, быть может, послужить еще моей родине…»
Жест Костюшко дорого обошелся его соотечественникам. Павел возненавидел
поляков.
4
Мысль о перенесении праха Петра III из Александро-Невской лавры и
одновременном погребении Екатерины и ее супруга в Петропавловской крепости возникло
у Павла в первый день его царствования.
В субботу, 8 ноября, в восемь часов утра было произведено вскрытие тела
императрицы и бальзамирование его. Процедура эта длилась четыре часа и к полудню
была окончена. При вскрытии было обнаружено, что смерть последовала от
кровоизлияния в обе половины мозга: с одной стороны кровь была черная, густая,
свернувшаяся в виде печенки, с другой — жидкая. Нашли также два желчных камня.
В тот же день, к вечеру, архимандритом Александро-Невской лавры в присутствии
митрополита Гавриила была вскрыта могила Петра III. Гроб вынули из могилы и
поставили в Благовещенской церкви.
На следующий день, 9 ноября, Павел подписал следующий указ:
«Нашим тайным советникам князю Юсупову, обер-церемониймейстеру Валуеву, и
действительному статскому советнику Карадыкину.
По случаю кончины любезнейшей родительницы нашей, государыни императрицы
Екатерины Алексеевны, для перенесения из Свято-Троицкого Александро-Невского
монастыря в соборную Петропавловскую церковь тело любезнейшаго родителя нашего
блаженныя памяти государя императора Петра Федоровича, для погребения тела Ея
императорского величества в той же соборной церкви и для наложения единовременно траура
учредили мы Печальную комиссию, в которую назначив вас к присудствию повелеваем все
вышеописанное распорядить с подобающим уважением к особам Государским, и составя
обряды тому сообразные нам представить.
На
тако:
Павел»289.
Появление этого указа любопытно само по себе. Дело в том, что Печальная
комиссия во главе с князем Николаем Борисовичем Юсуповым была назначена устным
распоряжением Павла сразу же после кончины Екатерины. Сохранившаяся в Российском
государственном архиве древних актов «Книга исходящих бумаг по Печальной комиссии
1796 года ноября с 7-го по 27-ое число декабря»290 свидетельствует о том, что уже 7 ноября, в
первый день своей работы, Комиссия отдала девять распоряжений петербургскому
полицмейстеру Архарову и другим официальным лицам. Среди них — запрещение
петербургским купцам продавать частным лицам черную материю — фланели, сукна,
флеры, — все наличные запасы которой приобретались для драпировки внутренних
покоев дворца и пошива траурной одежды. Придворной конторой были закуплены все
наличные запасы золотой и серебряной парчи и черного бархата. Из Александро-Невской
лавры было приказано доставить находившиеся в Благовещенской церкви латы и кольчуги,
из Адмиралтейства — «два меча и штандарт, оставшиеся с похорон Елизаветы Петровны».
Одно из первых распоряжений главы Печальной комиссии князя Н.Б. Юсупова
касалось доставки из Москвы в Петербург императорских регалий, которые
предполагалось нести во время траурного шествия. Однако записка Павла московскому
главнокомандующему М.Н. Измайлову об «отпуске императорских регалий и прочих
вещей по присланному реестру», направленному из столицы статскому советнику Львову,
датирована 9 ноября. Логично предположить, что именно в эти два дня у Павла
окончательно оформилась идея о двойном захоронении и реестр затребованных в Москве
царских реликвий был расширен.
Официальное публичное оповещение о предстоявшем совместном погребении
Екатерины II и Петра III было сделано, насколько удалось установить, только 30 ноября,
хотя неоднократные торжественные посещения Павлом со всей императорской фамилией
Александро-Невской Лавры и состоявшееся 25 ноября перенесение праха Петра III в
Зимний дворец ясно обнаруживали намерения императора. Намерения эти, коренным
образом расходившиеся с традициями православия и общепринятыми нормами морали,
повергли столицу в глубокий шок. В них увидели неуважение к памяти матери и великой
государыни и попытку отомстить за 28 июня.
288 Так в тексте