Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг

Стегний Петр Владимирович

либо постороннее чувство могло отвлечь меня, и этот поступок, по меньшей мере

невежливый, не произвел на меня никакого впечатления. Господь в своем милосердии

ниспослал мне минуту кротости, глаза мои встретились с глазами великой княгини

Елизаветы, в их выражении нашла я утешение своей души. Ее высочество тихо подошла ко

мне,

за спиной протянула мне руку и пожала мою. Началась служба. Молитва укрепила во

мне твердость духа, смягчив сердце. По окончании ее вся императорская фамилия

подходила поочередно к усопшей, делала земной поклон и целовала ее руку. Затем все

удалились. Священник встал против трона для чтения Евангелия. Шесть кавалергардов

были поставлены вокруг».

В тот же день, 15 ноября, старый гроб с останками Петра III был помещен в

специально изготовленный новый гроб, обитый золотым глазетом с императорскими

гербами и серебряным ярусом. В восьмом часу вечера в ворота Александро-Невской лавры

въехала процессия из тридцати экипажей, обитых траурным сукном. Лошади были

покрыты черными попонами. Впереди процессии шествовали факельщики.

У входа в монастырь процессию встречал митрополит Новгородский и

Петербургский Гавриил. Павел в сопровождении Марии Федоровны и великих князей

вошел в Благовещенскую церковь. Гроб стоял на возвышении. В головах его в почетном

карауле застыли два капитана гвардии, в ногах — четыре камер-пажа. Кавалергардов

внутри церкви и гвардейских офицеров вне ее было ровно столько же, сколько при теле

Екатерины.

По приказу Павла крышка гроба под пение иеромонахов и священников была снята.

Внутри в почерневшем старом гробу лежал скелет в полуистлевшей шляпе, перчатках и

грубых прусских ботфортах.

Несколько бесконечно долгих минут Павел стоял с непокрытой головой у останков

отца. Затем он наклонился и благоговейно приложился к потемневшему латунному кольцу,

висевшему на фаланге среднего пальца.

Древний храм был погружен во мрак. Лишь на ликах святых, строго смотревших с

резного потолочного иконостаса, слабо освещаемого зажженными свечами, играли

отблески света. Тишину нарушало печальное пение молитв. На лице Павла, стоявшего у

гроба с непокрытой плешивой головой, было выражение сосредоточенности и

благоговения.

После того как вслед за императором к останкам покойного императора

приложились Мария Федоровна, великие князья и княгини, митрополит Гавриил с тремя

архиереями отправил панихиду. Затем гроб был снова закрыт, и императорская фамилия

покинула монастырь.

7

Ход дальнейших событий, происходивших в Зимнем

дворце и лавре поздней

осенью 1796 года, позволяют восстановить документы Священного Синода,

сохранившиеся в Российском государственном историческом архиве в Петербурге.

Обратимся к ним, попытаемся вслушаться в безмолвствовавший два столетия сухой язык

печальной хроники. Может быть, эти пожелтевшие от времени листы донесут до нас из

далекого XVIII века скрытый смысл разворачивавшегося в Петербурге мистического

действа.

Итак: «24, понедельник, в день Св. великомученицы Екатерины преосвященный

митрополит Гавриил Новгородский служил литургию в придворной большой церкви, а за

оной панихиду по императору Петру III и императрице Екатерине II. Преобеднюю, в 11

часов, преосвященный митрополит, отец духовник Исидор и протодьякон Павел с

Евангелием позваны были в комнату Их величеств, где Ея величество императрица Мария

Федоровна изволила делать присягу на гроссмейстерство празднуемого в этот день Св.

Екатерины. По окончании оной Его величество император изволил итти в церковь своим

штатом и дожидался пришествия императрицы, не начиная обедни. Потом Ея величество

императрица изволили притти в церковь как уже гроссмейстер того ордена в

предшествии кавалеров, а именно на переди шли гофмейстерина Анна Никитишна

Нарышкина и штатс-дама Шарлотта Карловна Ливен. За ними Их императорские

высочества великая княжна Екатерина Павловна, за ней великая княжна Мария Павловна с

Еленой Павловной в ряд, а за ними великая княжна Александра Павловна с великою

княжною Анной Феодоровною, а пред Ея величеством великая княгиня Елисавета

Алексеевна одна, яко наследникова супруга, а за оною гроссмейстер Ея императорское

величество, за которою следовали дамы и фрейлины всего двора. По окончании обедни

равным же образом изволили шествовать из церкви, то есть государь со своим штатом

прежде, а государыня своею церемониею возвратясь в свои комнаты, но траур в тот день

сложен не был»295.

295 РГИА, ф.473, оп.1, д.202, л.75-75об.