Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг

Стегний Петр Владимирович

bien longue lettre pour un paresseux, un jour de depeches.

* * *

Графине Сегюр от графа Сегюра

Петербург, 18 августа 1789 г.

Дорогая моя, новость, которую Вы мне недавно передали о бесчеловечной казни

Фулона и Бертье, огорчила меня больше, чем все остальные. Эти двое убитых не были

достойны общественного уважения и, возможно, заслуживали того, чтобы судьи их

наказали, но что заставляет

меня содрогнуться, так это то, что восемь дней спустя после

революции, когда вновь установилось спокойствие, народ сам хладнокровно вершит

правосудие, совершает злодеяния, и его не могут сдержать ни приказы его вождей, ни

уважение к законам, ни просьбы Лафайета. Что тогда делает его буржуазная гвардия? Она

сильна только рядом с королем? Она не может восстановить порядок в Париже? Она была

бы и вовсе ненужной, если б оставила чернь распоряжаться жизнями граждан. Меня

глубоко трогает судьба барона Безенвальда. В его возрасте трудно видеть себя

изгнанником. По отношению к нему это несправедливо. Он выполнил долг гвардейского

подполковника, и народ должен был бы уважать старого Генерала, 40 лет воевавшего за

родину. Я недавно прочитал в гамбургской газете статью, которая вызывает у меня

беспокойство. Я знаю, что мой брат больше не находится у герцога Орлеанского. Ваше

письмо не сообщает мне об этом. Надеюсь, Вы меня известите, как это произошло. Не

ошибка ли это в отношении Принца и моего брата и не навлечет ли это событие на него

народную ненависть? Я не могу слишком часто повторять Вам, насколько в этой

обстановке Вы должны быть аккуратны в своей речи, сдерживать любой порыв

негодования, осторожно ездить в своей коляске по улицам, приказать Вашим людям вести

себя смирно, избегать всего, что может задеть народ. Я нахожу для Вас чрезвычайно

неразумным оставаться в настоящее время так долго в Ромэнвиле, сельской местности,

которая должна находиться во власти темных личностей, занимающихся разбоем. Ради

Бога, подумайте, что моя жизнь и мое счастье зависят от Вашего спокойствия и

безопасности.

Принц Нассау недавно добился успеха. Шведы атаковали его авангард.

После пяти часов сражения он оттеснил их и выгнал шведов с островов,

которые их защищали. Принц вел себя с обычной смелостью и, хотя это был

только авангардный бой, успех достаточно важен, потому что он захватил

переправы, которые ему мешали, и может предпринять генеральную атаку,

о чем вскоре у нас появятся новости. Я Вас прошу распространить эту

информацию в Париже, ибо я хочу внести вклад в создание репутации

Принца так же, как он

потрудился на мою. Оба великих флота, Русский и

Шведский, вступили в перестрелку, правда, на большом расстоянии.

Сражение было незначительным. Единственный результат заключается в

том, что Русская кронштадтская эскадра соединилась с Русской

копенгагенской эскадрой. Шведы не достигли своей цели, поскольку

сражались только для того, чтобы помешать этому соединению. Князь

Потемкин только что прислал сюда важную новость. Русский генерал

Суворов и австрийский генерал Принц Кобургский совместно атаковали 30

тысяч турок около Фокшан. Они разбили их и захватили их лагерь, пушки,

обоз, знамена и город Фокшаны. Я хотел бы, чтобы результатом этих побед

стало быстрое заключение мира, Вы наверняка догадаетесь почему.

Прощайте, сердце мое. Обнимите моего отца, брата, детей и

скажите Лафайету, чтобы он написал мне. Мне очень нужно иметь от него

новости. Прощайте. Вот достаточно длинное письмо для лентяя, особенно

в день отправки депеш.

АВПРИ, ф. Секретнейшие дела

(перлюстрация), оп.6/2, д.30, лл.349-350.

22. Copie d’une lettre du comte de S'egur `a la comtesse de

S'egur

ce 21 Aout 1789

Pourquoi, mon cher amour, n’etes vous pas ici, loin de tous ces orages qui

vous afligent et qui m’inquietent. On est tranquille `a Petersbourg, on y gagne des

batailles de 3 cot'es, on ne s’y attrouppe que pour chanter des Te Deum et l’on n’y

parle d’autres tetes coup'ees que de celles des Turcs qui se les font trancher par

leurs Visirs et par leurs Pachas quand leurs ennemis les leur laissent. Je suis `a

present au comble de la joie. L’Imperatrice est revenue de Czarsko Zelo. Elle nous

a v^u hier de Cte Cobenzl et moi `a l’Hermitage et ma recu avec sa bont'e

accontum'ee; je ne l’ai jamais v^u si gaye, ni plus aimable, nous y avons pass'e une