Хуан Дьявол 3 часть
Шрифт:
Моника де Мольнар и Педро Ноэль отступили, побледневшие, взволнованные, не веря глазам и ушам. Бледный, неуверенный, изменившийся Ренато Д'Отремон остановился под сломанной аркой разваленного двора. Он задыхался от чувств и не сводил глаз, оцепенев от потрясения. Это он протягивал к ней дрожащие руки. Старый нотариус поддержал его, когда молодой Д'Отремон качнулся, словно вот-вот упадет в обморок. Затем руки Моники подхватили его, и он безумно сжал их, целовал ликующе и наконец обнял ее, не находя слов:
– Это правда! Правда! Это ты!
– Осторожнее, Ренато… – заботливо посоветовал Ноэль. Он помог ему присесть на один из сломанных столбов дворика, увидев, как тот с трудом вбирает в себя воздух, открыв оборванный жакет и разорванную рубашку, пока Моника и Ноэль с ужасом смотрели на страшный шрам на груди, и Ренато признался, напрягшись:
– Да, Моника. Чудо, что я жив после такой раны, которую получил в кипящем аду, где мою грудь пронзило насквозь. Чудо, что могу дышать, видеть солнце и тебя.
Из глаз Моники потоками лились слезы, высохшие за долгие недели и месяцы. Ноги подкашивались, и нотариус подошел поддержать ее, а человек, бывший когда-то всей ее жизнью, никак не находил слов.
– Моника, жизнь моя. Когда я увидел твое имя в списке, когда мне повторили, что ты жива, здесь, тогда я ринулся искать тебя. Я не мог поверить, пока не увидел. Он так тебя искал!
– Он? – удивилась Моника, и сердце подпрыгнуло. И почти крикнула: – О ком ты говоришь?
– О человеке, которому обязан жизнью. Я велел отыскать его перед встречей с тобой, послал за ним. Я должен ему, Моника.
– Но о ком ты говоришь?
– А о ком же я могу говорить?
– Хуан… Хуан… Хуан! – кричала Моника, обезумевшая от радости. – Жив… жив! Где он? Где же он?
– Они пошли за ним. Я послал, чтобы поторопились. Он не задержится. Рядом с крепостью Сан-Луи и… Моника!
Но Моника уже бежала по дороге посреди руин.
19.
Сколько длилось объятие, безмерное объятие, когда не нужны слова, задыхались голоса и бежали слезы, отчаянное и вдохновенное объятие, которое могло длиться вечно!
– Ты… ты! Моника!
– Хуан… Хуан!
Ничего не было сильнее произносимых имен двух людей, соединивших губы в поцелуе, вслед за тем поцелуем, после которого могли умереть. Только имена звучали среди горького жара слез и бесконечной нежности от счастья, о котором уже не мечтали.
– Я уже не могла жить, Хуан! Все будто закончилось! Хотела только умереть!
– Я тоже потерял надежду, Моника. Я искал смерть. Но ты жива, дышишь. Ты была рядом, немыслимо рядом!
Они говорили, соединенные в объятии, глаза смотрели в глаза, руки в руках, губы к губам. Равнодушные ко всему, они отсутствовали в окружающем мире, который словно исчез от счастья, ставшее почти невыносимым в бреду чувств души, заставляя их думать, что они видят сон. Из-за сломанной арки двора Ренато Д'Отремон смотрел на две далекие фигуры, образующие одно целое в нескончаемом
– Ты ждала меня, Моника, а я бежал за каждой тенью, следом, любой возможностью. И каждое разочарование раздражало; с каждым ударом разума прекрасное безрассудство моей любви кричало сильнее. Я знал, что ты жива, что ждешь меня. Чувствовал сильнейшую уверенность.
– Я тоже. Было отчаяние, безумие. Затем появилась уверенность, беспрерывно я произносила твое имя, звала; мои мысли криком хотели победить время и расстояние.
– И ты пришла ко мне. Пришла, Моника, пришла…
– Хуан, Хуан! Мальчик, это самое чудесное, что я мог представить!
– О, Ноэль, друг мой!
Они снова вернулись в мир, смотрели так, словно очнулись. Неподалеку ждали солдаты, явившиеся за Хуаном, и странная дрожь пробежала по нему, когда он спросил:
– А Ренато?
– Не знаю. Ушел, послал за тобой. Сказал, что обязан тебе жизнью, что благодаря тебе дышит. Он послал за тобой, с трудом верил, что я жива. Что с тобой, Хуан? Почему такое выражение?
– Знаешь, что у меня нет больше права держать тебя в руках? Знаешь, что мы не женаты?
– Никто и ничто нас не разлучит!
Снова Моника бросилась в его объятия, прижалась к грубой широкой груди, и в этом сильном объятии соединились две души. Но рука Хуана поднялась, указывая на солдат, удивленных и нерешительных, что ждали рядом:
– У этих людей приказ привезти меня к новому губернатору. Они пришли потому, что в моей душе погасла надежда снова встретить тебя, и мне уже ничего не нужно, не важно, поэтому я заплачу любую цену, раз нашел тебя. Моника, я умею противостоять судьбе, которая хочет убрать меня, потому что я родился несчастным.
– Ты никогда не уйдешь от меня! Пусть что угодно нам мешает. Я хочу быть с тобой, быть твоей женой. Если и расторгнут наш союз, мы создадим новый, сотни других. Куда бы ты ни пошел, я пойду с тобой. Мне неважно, где это будет!
– Моника, ты правда меня любила? Правда любишь? Ничего не имеет значения, если это правда твоего сердца! Теперь нам снова надо разлучиться.
– Мы не разлучимся! Ступай же. А если Ренато такой подлый, низкий…
– Он тоже тебя любит, Моника, безнадежно любит. Я знаю, он будет бороться до самого конца.
– Не будет, он слышал правду из моих уст! И если новый губернатор в самом деле думает, что я заслуживаю чего-то…
– Я знаю, ты будешь меня защищать, Моника, но не беспокойся. Ренато сохранил бумаги расторжения нашего брака, возвращая тебе полную свободу.
– Никто не заберет мои чувства, Хуан!
– И бумага, которая дает ему право преследовать меня и посадить. Снова Ренато Д'Отремон против Хуана Дьявола.
– В путь, идем. Сеньор губернатор ждет, – торопил сержант, приближаясь к паре.