Хулиган напрокат
Шрифт:
Я тут же поправляю распущенные волосы, слегка прикрывая ими свое лицо. Вот совсем не к месту такая наблюдательность.
— Я ж говорю. Аллергия, — бурчу.
— На Ольховского? — хмыкает Алекс.
А мне как ежика между ребер засунули. Больно. Колется. И слезы к глазам подкатывают. Алекс быстро понимает ошибку своей неудачной шутки. Он виновато вздыхает:
— Можешь не рассказывать. И так все понятно. А я тебя предупреждал.
Меня аж встряхивает от его слов. За это «а я предупреждал» есть желание стукнуть
— Леш, извини, но я меньше всего хочу говорить об этом, — натянуто произношу я, прочистив горло.
Но его неожиданно не смущает моя сдержанно-сухая интонация.
— Знаешь что? — Алекс уверенно расправляет плечи и подмигивает мне. — А мы и не будем. Мы пойдем смотреть на выставку архитектуры корабля.
— Куда? — опешиваю я.
— Там дальше по набережной есть небольшой корабельный музей. Жди меня здесь. Я сейчас скажу ребятам, чтобы ехали без нас.
Без нас? Округлив глаза, смотрю в спину, уже ускакавшего к остальному студенческому совету, Алекса.
Без нас. То есть имеется в виду, что на эту выставку идем только я и он?
О нет. Хочется скривиться, словно мне в рот запихнули лимон. Я просто планировала немного подепрессовать одна. Дома дедушка, и приходится делать это украдкой.
Но сияя широкой улыбкой, Алекс уже возвращаемся ко мне.
— Идем?
— Я… — открываю рот, панически подбирая в голове вежливые слова отказа, но они так и не доходят до моего языка.
Меня простреливает мыслью. А разве я не этого хотела несколько недель назад? Разве это не я мечтала по ночам, чтобы синеглазый красавчик Алексей Смирнов пригласил меня хоть куда-нибудь?
И вот она мечта. Стоит прямо передо мной. Вся такая идеальная и, как всегда, в рубашечке и брюках. Улыбается. Еще в музей зовет.
Ну и кем я буду, если сейчас дам заднюю? Правильной. Дурой.
— Да, конечно, — выдавливаю из себя улыбку. — Идем.
Господи, надеюсь, она была хоть немного похожа на искреннюю.
Через сколько я теряю нить разговора с Алексом? Ну чтобы не соврать, обозначу минут семь.
Мы неспешно прогуливаемся по набережной. В этот майский выходной таких же гуляющих предостаточно, чтобы иногда лавировать между ними. То дети на велосипедах, то шумные группы подростков… А свежая зелень на деревьях на фоне подкрадывающихся темно-фиолетовых туч смотрится особенно сочно. Одним словом, вокруг яркий, теплый май.
Я честно стараюсь зацепиться всем своим вниманием за приятный тембр Алекса. Он увлеченно рассказывает что-то о дальнейших планах студенческого совета.
И поддерживаю нашу беседу я лишь периодическими кивками и вежливой улыбкой, когда нет да нет, Смирнов сам бросает на меня свой взгляд.
Да и я украдкой посматриваю на него в ответ. Пытаюсь выудить из себя то, что раньше делало мое сердечко уязвимым, когда смотрела на Алекса.
Но
Я даже злюсь на себя, потому что замечаю в Алексе только то, что его светлые пряди волосок к волоску уложены гелем. И эти выглаженные рубашка и брюки, начиненные до блеска туфли… Он вообще носит что-то другое?
Во мне зарождается неприятное раздражение, я когда смотрю на Смирнова.
И всему виной вечно взлохмаченная темная копна волос и притягательные карие глаза, которые я…
— …любишь? — через туман моих мыслей доходит до меня вопрос Алекса.
— Что, прости? — вздрагиваю я. Торможу и растерянно хлопаю глазами.
— Ты сладкую вату любишь? — с улыбкой повторяет Смирнов, указывая подбородком за мою спину. — Я вот люблю. Тебе взять?
Рассеянно киваю. Вата так вата. Может, он хоть пять минут помолчит.
И меня опять посещает колючая мысль. А мне точно нужна экскурсия в корабельный музей?
Откуда-то издалека долетает глухой раскат грома, а от резкого порыва ветра мне приходится придержать ладонями подол платья.
— Наверное, надо поторапливаться, чтобы не попасть под дождь, — Алекс снова рядом и уже держит в руках две палочки с небольшими белоснежными шарами сладкой ваты. — Выбирай любую.
— Спасибо, — опять насильно тащу уголки своих губ вверх и тянусь к одной из порций ваты.
Но моя рука замирает на полпути. Алекс вдруг перестает улыбаться. Его взгляд становится очень внимательным. И с этой внимательностью он скользит им по моему лицу. Смирнова как будто заморозили. Я настороженно моргаю, вопросительно приподнимая брови.
— Ты очень хорошо сегодня выглядишь, Лесь, — вдруг напряженно выдает Алекс, продолжая проводить сеанс гипноза глазами. — Ты вообще стала какая-то другая…
И мое настроение под очередной раскат грома достигает абсолютного нулевого значения. Я чувствую лишь лавину разочарования.
Это был комплимент, который теперь мне совершенно не нужен.
Как и не нужна мне эта экскурсия в музей корабликов. И Смирнов не виноват. Я просто влюблена в другого.
Тяжелым вздохом набираю полную грудь воздуха. Но все всем моим планам на честное признание приходит харакири.
— Вот вы где! — слышится знакомый бас за спиной, и мое сердце сжимается в крохотный комочек.
Как черт из табакерки, не иначе, рядом со мной и Алексом возникает Макс.
Взвинченный, с горящими глазами, взлохмаченный, в широкой толстовке с принтом из комиксов про «Мстителей», в кроссах и потертых джинсах.
И пока сердце в груди пытается вернуться к нормальному размеру, я теряю дар речи и умение соображать.
Ольховский реально здесь? И сейчас? Но какого?.. Пришел трясти из меня ответы внаглую?
И, похоже, только он понимает, что здесь происходит. Потому что я и Алекс охреневши молчим.