Хулиган напрокат
Шрифт:
— Макс… — зову тихо, уткнувшись носом куда-то ему в шею.
Древесный запах его кожи будоражит все мои рецепторы. Заставляет теплу пробираться в самые интимные точки моего тела. Мне бы не дышать, но не могу…
— Не уходи, — шепчет он.
— Мне домой пора.
— Еще пять минут, — сонно сипит Макс, подгребая меня все ближе к себе.
Пять минут? Боже, да я готова провести вот так вечность, даже толком не понимая, что сейчас происходит.
— Зачем тебе это? — спрашиваю робко с ощущением, что под ребрами готова взорваться целая
Макс фыркает. Чувствую, что он набирает полную грудь воздуха и касается моего лба горячими губами. Ведет носом по краю моих волос, пуская триллиарды мурашек по коже. И как же мне плевать, что сейчас вместе с бабочками в моем животе, вокруг меня порхают и сотни бацилл. Главное, что их предводитель так близко, что с ума схожу от желания прижаться к нему в ответ…
— Не знаю, — хрипло проговаривает Макс. — Просто хочется тебя рядом еще на пять минут.
Хочется. Тебя. Рядом.
Его слова врываются в мое сердце. Заполняют собой каждую клеточку. Разносятся острыми импульсами по венам.
Я улыбаюсь, как дурочка и сама льну к огромному, теплому Максу. Он по-прежнему дышит мне чуть выше лба, а мой нос прижимается к одуряюще пахнущей мужской шее.
Может, у него все же жар? И он действительно болен, раз заявляет подобные вещи?
Тогда больна и я.
Им. Кажется, я больна Максом.
Я снова не понимаю, что между нами. Почему такпроисходит между нами? Рядом нет ни Майер, ни Алекса, а мы сейчас все равно лежим на диване, крепко прижавшись друг к другу. Как и вчера… Не было никого, кроме нас в ванной, но были поцелуи.
Остатки разума наталкивают на одну верную мысль. Наверное, мне и Максу надо поговорить… Я вдруг понимаю, что даже не могу вспомнить, когда последний раз думала о Смирнове?
Что-то идет не так в нашем договоре, потому что помимо ровного дыхания, теплоты тела и крепких, жарких рук Максима, я чувствую и его каменную эрекцию. Она вызывающе упирается мне в бедро, отдавая тянущим ощущением внизу моего живота.
Оно настолько навязчивое, что мне уже трудно дышать. Я просто умоляю себя ехать домой, пока окончательно не захлебнулась в своем же океане эмоций…
А еще понимаю, Ольховский реально уснул. Делаю несколько жадных вдохов у его шеи и все же отлипаю от него. Надо уезжать, ведь не объясню же я дедушке, что задержалась потому, что кайфовала от аромата кожи Макса…
Тяжелая рука, что придавливала меня к дивану, безвольно сползает с моей талии, и я тихонько освобождаюсь из его объятий.
Максим опять что-то неразборчиво болтает во сне, вызывая у меня еще один счастливый приступ улыбки.
Но ненадолго. Он переворачивается на живот, а его футболка имеет неосторожность задраться и оголить спину.
Мне больше не хочется улыбаться. Все мои ощущения внутри рвутся от резкой боли в груди. Потому что я вижу на спине Макса несколько симметричных
Мускулистая спина Макса расцарапана чьими-то ногтями. И яркий цвет ран явно указывает на их свежесть. Такие отметины можно получить только, если…
И почему-то слова Инги бьют меня по голове: «А Макс? Его что, с тобой не было? А, ну да… Он же был занят».
Занят.
Мерзкая тошнота стискивает горло. Боже. Я конченая дура?! Да?
Меня быстро опускает с небес в реальность. Хотя нет. Меня швыряет о землю прямо с размаха. Становится тошно. Обидно. Душно. И почему-то очень при очень больно. Я хочу домой.
Благо Ольховский лишь громко посапывает, когда я исчезаю из его квартиры.
Глава 21
Еще никто и никогда в жизни не доводил меня до нервного тика. И ни одна живая душа была не в состоянии заставить приехать меня в университет в свой выходной.
Пока не появилась она. Синичкина Олеся.
Проснулся я уже в пустой квартире и с пустотой под боком. Ладно, допустим, что из-за надзирателя деда, Лесе пришлось как можно скорее ехать домой, а в целях заботы она не стала будить меня.
Но в честь чего я попал под ее тотальный игнор? Уже второй день Леся не отвечает ни на мои сообщения, ни на звонки. И чем больше я терроризирую не телефон, тем сильнее задаюсь вопросом: это что за хрень такая происходит?
В голову уже лезут неприятные мысли, а не заразил ли я Олесю? Вдруг лежит она сейчас сама пластом, горстями глотая противовирусные и даже не может ответить на мой звонок?
Честное слово, если бы не ее дед, то я бы уже давно завалился к Синичкиной домой с допросом: wtf? И заодно убедился бы в ее состоянии здоровья.
Но что то подсказывает мне, что милейший Аркадий Борисович будет не в восторге от такого визита. И это еще мягко говоря…
Поэтому у меня нет выбора. Терпеливо прождав целые сутки после побега Леси хоть какого-то ответа-привета, на следующий день закидываюсь таблетками, запшикиваю нос спреями, натягиваю первую попавшуюся толстовку, джинсы и прямо с утра еду в университет.
Я. К первой паре. По собственному желанию. Первый раз за все время студенчества. Я точно болен.
Перед университетским расписанием я оказываюсь ровно за пять минут до звонка на пару. И чертыхаюсь, уставившись на бесконечные ряды ячеек с надписями и цифрами. Я ведь даже толком не знаю, в какой группе учится Олеся. Помню лишь факультет и курс. Класс! На факультете информационных технологий аж целых пять групп первокурсников. И сегодня у всех занятия прямо с первой пары.
Максимально напрягаю мозг, запоминая номера кабинетов. Фигушки тебе, Синичкина, от меня так просто не отделаешься.