И даже когда я смеюсь, я должен плакать…
Шрифт:
— Понимаю. Этот следователь…
— Юрий Ежов, господин первый секретарь.
— Этот Юрий Ежов уже давно у вас на службе?
— Один из наших лучших сотрудников, господин первый секретарь. — Человек с бычьей шеей улыбается. — У него есть маленькое хобби.
— Какое?
— Теннис. Чрезвычайно честолюбив. Собирается выступать на открытом Всероссийском теннисном турнире юристов. Конечно, победит. Мы любим делать людей счастливыми. Для него победа значит так много — для нас это ничего не стоит. А со счастливыми людьми легче работать.
Значит, Ежов тоже… Он лишь
— Следователь Ежов сначала, по нашему поручению, устроил грандиозный шум. Профессора Волкова приговорили к смерти, поставили перед расстрельной командой, но он знал, что с ним ничего не случится, и поэтому был совершенно спокоен…
Хорошенькое дело, совершенно спокоен, думает Миша. Тут бы я мог возразить. Впрочем, лучше не надо. Мафиози наврал первому секретарю с три короба, тот верит ему во всем, мне не верит никто. Мне только хотелось бы знать, почему этот тип так врет, на это ведь должна быть причина, не ради же удовольствия он врет…
— …потому что мы, конечно, сказали профессору Волкову, что его расстрел в последний момент будет отменен. Солдаты, конечно, не были посвящены, так что все зависело от координации действий и хорошего расчета времени, ха-ха-ха! Официально это значило, что русский агент прислал из Эр-Рияда рапорт и видеофильм, из которых следует, что профессор Волков прибыл в Саудовскую Аравию и работает там…
Прекрасный новый мафиозный мир! По крайней мере, в нем все получается, думает Миша.
— Но Волков, конечно, не в Эр-Рияде.
— Конечно, нет, господин первый секретарь. Иначе как бы мы могли отправить его в Багдад?
Какая несокрушимая логика.
— Так это вы изготовили рапорт и видеофильм агента, Руслан?
— Ну конечно же, господин первый секретарь. Важно, что следователь играет с нами в эту игру. Все это сделано только для того, чтобы можно было выпустить профессора Волкова, извиниться перед ним и вручить ему чемоданы, а также документы объекта.
— И с этого времени он живет как свободный человек под именем Миши Кафанке и с его документами — где?
— В гостинице «Интурист», господин первый секретарь, Тверская, комната 312. Там Ежов разместил его по нашему указанию. Ежов же оформляет ему и выездную визу. В «Интуристе» живет уволенная агент ЦРУ американка Мелоди Линдон. Пригласите ее! Она была бы счастлива получить работу. Она должна разыграть с ним любовь, сильную любовь, это ее специальность, а профессор Волков при всей его учености в таких вещах просто младенец, он сразу попадется…
Миша укоризненно смотрит на Мелоди, у него выступают слезы. Красавица презрительно поднимает брови и пожимает плечами. Какой это, думает Миша подавленно, какой это грязный мир с вероломными людьми. Ложь и обман. Один обманывает другого, как только представится случай, и делает ему зло, как только может. Теперь мне ясно, почему мафия в Москве не сунула меня на самом деле в бочку с бетоном. Совершенно ясно. Я был им нужен живым. Они же продали меня иракцам как Волкова! А настоящего Волкова они тоже вывезли из страны, в Эр-Рияд, с помощью других высокопоставленных
— Мелоди Линдон, — говорит мафиози на телеэкране, — могла бы, — это только предложение, мы, согласно договору, доставляем профессора Волкова только до самолета, — Мелоди Линдон могла бы, возможно, вывезти профессора в Багдад. Туда он и хочет, но он немного беспокойный и рассеянный, как все ученые. И она не собирается ему возражать, если он ей расскажет, что его зовут Миша Кафанке, что он сантехник и хочет поехать в Нью-Йорк к двоюродной тетке со своим дурацким эко-клозетом… Кафанке так и хотел, а Волков это перенял и теперь всем рассказывает.
Они все знают. Достойно восхищения, — слово «дурацкий» я игнорирую, — преклоняю перед ними колена, думает Миша, его мысли снова начинают блуждать, внезапно он вздрагивает: они настолько достойны восхищения, что теперь практически подписали тебе смертный приговор, идиот!
— Таково наше предложение, господин первый секретарь… Мелоди Линдон весьма искусна в этих делах…
— Это верно, — взрывается Миша, переполненный горечью.
— Тише! — говорит Мелоди. — Ты на это попался? Да еще как! Все на это попадаются. Может быть, ты с этого ничего не поимел? Еще как поимел! Под конец я должна была тебя полумертвого тащить в самолет.
Миша вскакивает. Этого он не вынесет.
Но в спину ему упирается пистолет, и Треггер резко говорит:
— Спокойно! Сесть! И без капризов! Эта штука очень легко срабатывает…
В это время телевизионный первый секретарь иракского посольства в Москве говорит:
— Действительно великолепная идея, Руслан, сердечно вас благодарю! Мы немедленно свяжемся с этой дамой.
— Я рад, что вам нравится наш план, — говорит человек с бычьей шеей. — Впрочем, сейчас пора было бы уплатить второй взнос. Третий подлежит уплате, когда самолет с Волковым приземлится в Багдаде. Это только напоминание.
— Все уже готово. Позвольте мне выразить вам восхищение от имени моего народа и мою личную благодарность, Руслан. Я надеюсь, это будет началом прекрасной дружбы…
Треггер выключает видеомагнитофон. Не выпуская пистолета из руки, он снова вынимает кассету, сует ее в свою папку и говорит холодно (наверное, так должен был бы говорить Чрезвычайный и Полномочный посол, вручая ноту о разрыве дипломатических отношений):
— Как полномочный представитель его превосходительства Президента Саддама Хусейна, я объявляю вас арестованным, профессор Волков. Мы можем задеть и другие больные места, если потребуется.
В дверь стучатся.
— Войдите! — кричит Треггер.
Появляется офицер в роскошном мундире, отдает честь и говорит:
— Прошу прощения, что помешал, это очень срочно. Господин генерал Самава просит мадам Линдон немедленно прийти к нему. — Он смотрит на Мелоди. — Ваш багаж заберут, мадам. Я имею честь проводить вас к генералу Самава. Новое поручение…
— Конечно. — Мелоди встает. Мишу она не удостаивает даже беглого взгляда. — Всего хорошего, мистер Треггер, — говорит красавица. И исчезает вместе с офицером.