i dfee46a8588517f8
Шрифт:
Результаты обсуждения оказались довольно симптоматичными: Мосолова не поддержал ни один человек. Возражения, которые ему делались, были весьма созвучны постановлениям губернских дворянских собраний. Так, С. А. Панчулидзев заявил, что в письме нет необходимости, потому что «пожелания думского большинства весьма умеренны».
В. Й. Карпов также сказал, что он «не вполне согласен с А. И. Мосоловым». По его мнению, «все грани между отдельными партиями и группами стушевались» — все они хотят только того, чтобы у власти стояли честные и знающие люди. Поэтому сейчас поводов и оснований для выступления Постоянного совета нет.
Граф В. Е.
В результате было постановлено следить за событиями, от выступления воздержаться 56.
На заседании 20 августа Струков и его сторонники повели решительное наступление на более умеренных коллег. «Обстоятельства круто переменились», — указывал Струков. В доказательство он сослался на резолюции Московской городской думы, биржевых и купеческих обществ. Им должно быть противопоставлено заявление дворянства.
Председателя энергично поддержал его товарищ Мосолов. Нейдгардт высказался также за посылку письма, но не от имени совета, а от имени съезда, мотивируя тем, что в противном случае письмо не произведет должного впечатления. Однако предложение о созыве съезда было единодушно отвергнуто по тем соображениям, что его нельзя будет собрать раньше октября, а кроме того, открытый съезд нецелесообразен, а закрытый принесет только вред.
Было постановлено собраться через два дня для вынесения окончательного решения 57.
Только с третьего захода Струков и его группа добились своего. «Объединенное дворянство, — решительно заявил Нейдгардт, — не имеет права не подать своего голоса». Настал решительный момент: «В печальной памяти периода 1905—1907 гг. общедворянс-
кая организация сыграла несомненную роль в деле восстановления спокойствия и законности. В последующие годы мы ушли как в резерв, но теперь в переживаемое время, когда решается судьба России (т. е. царизма. — А. А.), если объединенное дворянство будет молчать, то потеряет смысл своего существования».
На этот раз Наумов высказался за выступление, обвинив кадетов в том, что они стремятся к «ответственному министерству», т. е. к насаждению в России чуждого ей «парламентаризма». Однако Карпов с ним не согласился. Никто «ответственного министерства» не добивается, заявил он. Все хотят только твердой власти и ничего более, и было бы очень хорошо, если предстоящий дворянский съезд высказался в том же духе. Любопытна концовка речи: но надо опасаться, предостерег оратор, что «на съезде многие суждения будут слишком резкими и потому самый вопрос о необходимости его созыва сомнителен». 22 августа было постановлено съезд созвать во второй половине октября (1915г.), приурочив его ко времени созыва уполномоченных для выборов в Государственный совет от дворянства, заседания съезда по политическим вопросам сделать закрытыми.
Однако 30 сентября было решено съезд отложить, а вместо него созвать особое заседание Постоянного совета с участием губернских предводителей 58. Это решение, несомненно, обусловливалось теми протестами дворян, о которых
Заседание Постоянного совета 25 октября проходило под знаком отступления по всему фронту. Карпов предложил выразить от имени совета «глубокое сожаление» по поводу выхода некоторых обществ, с чем председатель немедленно согласился. Бобринский объявил эти выходы результатом недоразумения. Фраза «правительство, опирающееся на доверие страны»,'пояснял он, многими была понята как требование «ответственного министерства». Поскольку «Прогрессивный блок» такое толкование объявил кле ветой, то между ним и «объединенным дворянством» теперь «непримиримой точки разъединения» нет.
Председатель подхватил эстафету. Часто приходится слышать, будто его письмо было направлено против декларации блока. Это «досадное недоразумение», простое совпадение во времени (решение о письме было принято 22 августа, а декларация опубликована 23 августа). Зубчанинов пошел еще дальше. Толковать письмо в реакционном смысле нет никаких оснований. «Напротив, по смыслу своему письмо вполне солидарно с резолюциями общественных организаций. В том же духе говорил и Д. Н. (Сергеев 60. Достаточно сопоставить это утверждение с приведенными выше мотивами
посылки письма Струкова и содержанием самого письма, чтобы понять, насколько мало это соответствовало действительности.
Член Государственного совета и участник «Прогрессивного блока» Д. А. Олсуфьев объяснил, почему он выступил с публичным осуждением письма Струкова в «Вечернем времени». Письмо, по его мнению, было направлено против «Прогрессивного блока». К блоку же примкнули все губернские земства, «в состав которых в значительном большинстве входит дворянство». Ни о каком изменении основных законов в декларации блока нет и речи — письмо искажает его действительную позицию. Формула «министерство общественного доверия» «обозначала только пожелание иметь во главе страны такое правительство, которое могло бы работать в согласии с умеренно прогрессивным большинством Государственной думы».
Даже Мосолов вынужден был сказать, что в письме нет нападок на «Прогрессивный блок». И лишь один Нейдгардт упрямо твердил, что письмо Струкова, «несомненно, отвечает взглядам большинства дворян».
Принятое постановление, помимо пунктов о лучшем оповещении дворянских обществ насчет содержания работы Постоянного совета, обещало созыв съезда в марте 1916 г. (вместо первоначально намечавшейся даты — октябрь—ноябрь 1915 г.)61.
Однако поскольку, как правильно подметила «Речь», становилось все более очевидно, что ничего хорошего Струкову и К0 на этом съезде ждать не приходится, Постоянный совет объявил, что переносит созыв очередного, XII съезда (планировавшийся ранее на конец 1915 г. был бы внеочередным или чрезвычайным, так как XI съезд состоялся в марте того же года) на март 1916 г.