И королевство в придачу 4
Шрифт:
Быстро осматриваю его. Полупустой кошелек. Всего десяток серебра и горсть меди. Сабля у пояса... Хорошо, будет чем и второго разбойника вооружить. Хватит с дубинкой носиться. Нож за голенищем. Резная рукоятка, тонкое, хищное лезвие, как у мизерикордии* (*Кинжал милосердия (фр. misericorde — «милосердие, пощада»). Лезвие с узким сечением клинка для проникновения между сочленениями рыцарских доспехов, чтобы избавить тяжелораненых от предсмертных мучений и агонии). Лишним не будет. Свиток пергамента с печатью. Письмо или пропуск…
Не понял? А где доспехи и игрушки?
Тьфу! С чего я решил, что ценности будут у гонца в
— Коня ловите!
Джон с Жаном бросаются к жеребцу, но тот, по-видимому, приучен не даваться в чужие руки. Мотает мордой, скалит зубы и пятится, всем видом демонстрируя готовность брыкаться и кусаться. А кто не знает, сила челюстей у лошадей не слабее медвежьей будет. Может, руку и не откусит, все же не клыки — зубы тупые, но хороший кусок мяса из плеча вырвет, как нечего делать. А когда копытом попадет... Мало не покажется. Волкам череп раскраивает. И лошади не только задними лягать умеют, передними тоже боксируют будь здоров. Кенгуру не единственный в природе поклонники этого вида спорта.
Ребята, наверное, в курсе. Так что нахрапом не лезут. Заходят с обеих сторон осторожно. Рассчитывая схватить за уздечку.
Лошадь крутит головой, глядя искоса то на одного, то на другого — не в состоянии решить, какой опаснее. На этом ее и ловят. Джон взмахивает руками, и когда Вихрь ускользает от него, Жан хватает коня за уздечку.
– Стой! Тпру!
Тот мотает головой, сопротивляется, пятится, но поздно. Какое-то время скакун еще перебирает мелко ногами, словно приплясывает, но почувствовав властную руку, успокаивается. Минута, другая… и уже стоит смирно.
— Молодец, — глажу его по морде, давая вдохнуть мой запах. — Хороший мальчик. Ну что поделаешь. Такова твоя судьба лошадиная. Носил одного хозяина, теперь будешь носить другого.
Кто знает удалось бы проделать это с боевым скакуном, но так как Вихря держали для гонцов, конь привык, что всадники меняются. Вот и не показывал норов сверх меры. Как говорится, в чьих руках уздечка, тот и хозяин.
— Ну что, парни… Второго гонца сегодня не будет точно. Возвращаемся домой…
Очень хочется осмотреть седельные суммы, но пожара нет. Зачем давать разбойникам лишний повод нервничать, видя такое добро. Блеск золота не одному в голове контакты замкнул. Треснут дубинкой по кумполу, и пиши письма мелкими буквами... В общем, успеется. Вернемся в пещеру, ляжем спать… А как хлопцы захрапят, тогда и посмотрю на улов. Мне ведь не прямо сейчас с ним на торг. Будет время прикинуть, что делать дальше. Хотя, и так понятно, столь приметные вещи продать проблематично. Во всяком случае, в этой локации. Но у меня есть один бонус… Недавно вместе с дочерью избавленный от смерти. Думаю, поможет с реализацией имущества. Если я настоятельно попрошу.
Обратная дорога всегда короче. Из пещеры пробирались к просеке битый час, а теперь глазом моргнуть не успел, как уже заводил Вихря под уютный, почти родной свод пещеры. Приветствующий теплом и ароматами жареной дичи.
— Ах ты же сволочь! — неожиданно закричал Джон и бросился внутрь. — Жан! Она наше мясо сожрала!
— Лови! — азартно закричал второй разбойник и рванул товарищу в помощь. — Загоняй в угол! Не дай убежать!
— Что случилось? Кто она? — спросил я уже их спины.
— Крыса к нам повадилась… — не оглядываясь, ответил Жан. — С той стороны… сквозь ущелье пробирается. Прожорливая, просто ужас. И хитрая…
— Стой! — зло крикнул Джон. — Ну, нет! Не уйдешь!
Разбойник наклонился, схватил камень и метнул его, целясь в крысу, которая,
— Сволочь! — прокомментировал Жан. — Что ж ты рукой бросал? С пращи нужно было… Эх… снова упустили.
— Ловушку надо поставить у входа, — пожал я плечами, с сожалением поглядывая на опустевшие и изгрызенные ветки, на которых должно было дойти мясо.
— А мы и не подумали… — буркнул Джон. — Голова... Нет, не зря мы тебя атаманом избрали. Ничего, у нас буженина есть. Сейчас разогреем. И вина бочонок… Надо же успех отметить.
Глава 24
Голова не то чтобы болела, но ощущалась как не своя, чужеродным телом. А еще в ушах шумело, будто я лежал на берегу моря, слушая, как волны накатываются на песок. Для полноты ощущения только крика чаек не хватало.
— Падучая у нашего атамана... — словно сквозь толщу воды донесся знакомый голос.
– Отец Свирид говорил, что падучей Творец награждает избранных… — заметил второй голос. Тоже знаком.
— Отец Свирид мудрый человек, напрасно не скажет… — сказал первый.
Я едва разлепил глаза и сперва увидел небольшой костер, горевший от меня шагах в трех, а рядом — двух крепышей. Полежав немного и привыкнув к освещению, узнал Джона и Жана. Двоих разбойников, оставшихся в живых после стычки с шайкой Бороды и присоединившихся ко мне. То есть атаман с падучей, о котором они говорили — это я.
Не понял? Я что, сознание потерял? Хотя, если учесть все пережитое мной за несколько последних суток, не удивительно, что мой мозг решил принять тайм-аут и перезагрузиться. Хорошо хотя, что это произошло в подходящих условиях, а не во время боя или где-то еще.
— Ох-х… — не сдержал стон, когда попытался сесть. В голове словно перевернулось все, даже тошноту почувствовал. Но уже через мгновение прошло. Даже в ушах шуметь перестало. — Что случилось?
— Мы гоняли в пещере крысу, — начал основательно объяснять Джон, — когда ты вдруг упал и потерял сознание.
— Да, — подтвердил Жан. — Совсем как мертвый был. Но дышал… Вот мы и положили тебя рядом с костром. Подумали — согреешься, отлежишься...
— Спасибо… Пить дайте.
— Держи… — Джон протянул флягу.
Несколько глотков воды окончательно привели меня в норму. Мысли и воспоминания потихоньку выползали из укрытий и выстраивались в логический ряд.
Итак, меня зовут Николай. Я сын рыцаря Кожедуба. Младший… Отец, проведя полжизни в походах, так запустил хозяйство, что трем взрослым сыновьям — два из которых успели создать собственные семьи, а старший даже завести очередного наследника рода, — в одном замке стало тесно. И когда встал вопрос: кому отправляться на поиски счастья, его даже не обсуждали. Отец вручил мне фамильные доспехи, собственный меч… Матушка благословила, как водится, караваем хлеба и парочкой целебных зелий. Братья поскребли по закромам и собрали несколько монет, на дорогу. В общем, не я первый, не я и последний десдечадо… то есть лишенный наследства. Что хоть и звучит неприятно, действительно открывает перед рыцарем, покинувшим семейное гнездо, весь мир. И только от меня самого и Госпожи удачи зависит, сколько я смогу от него отхватить… Скромно, на безбедную старость… или полной горстью? И не возникнет ли в этом мире новая династия. Возможно, даже не с баронским ободком или графским венком, а с полноценной зубчатой короной.