И мир погас
Шрифт:
Меня всегда удивляло, что Эмили почти никогда не изменяла роскошным платьям в повседневной, хотя была настроена против устоев, да и интересовалась фехтованием больше, чем светской жизнью. Собственно, только на тренировках ее и можно было заметить в штанах. Для меня же наряды с пышными юбками всегда были обременительно тяжелыми и зачастую излишне обтягивали верхнюю часть тела, коя нравилась мне в себе меньше всего.
В сопровождении моих близких друзей, в жемчужной короне из императорской коллекции, я встретилась со своими детьми у входа в бальный зал. Их радостные лица после недолгой разлуки сияли, к тому же мальчики даже успели немного загореть.
— Внимание! Входят Ее императорское Величество
Большой праздник собрал представителей всех семей. Главы домов, дети в брачном возрасте, пожилые дворяне — все они склонили головы, когда мы поочередно говорили заученную поздравительную речь, а мой взгляд все время обращался к месту, где еще на прошлом празднестве стоял трон Дитриана. Нужно притвориться, что все нормально.
Если бы я попыталась станцевать с кем-то, то наверняка бы разрыдалась из-за тоски по мужу, так что посчитала лучшим решением сидеть на троне. Однако, мне не нравилось, что моя фрейлина оставалась подле меня, пока люди развлекались под неспешную музыку.
— Я даже отсюда слышу, как они шепчутся о вас, — с негодованием произнесла Ракель.
— Пока они недовольны мной здесь, а не под окнами дворца с армией под боком, все нормально, — лениво ответила я, — отчего не идешь веселиться? Смотри-ка, сколько людей хотят поздравить твоего жениха с приближающейся свадьбой.
— Истина в том, что эти поздравления мне не предназначены.
Конечно, отношения дворянства к дочери второго сына виконта было терпимым, но вот отношение к ней же, но в качестве жены камергера было резко негативным. Очередь из невест от самых благородных семей, желавших приблизиться к столь важной фигуре, была сравнима со списком предложений о браке принцу Генри, а может и больше.
— Думаю, у нас теперь похожий по размерам круг недоброжелателей, — я усмехнулась.
В круговороте разноцветных платьев, среди маленьких групп беседующих у столиков с закусками, я заметила зоркий взгляд, побудивший меня все же покинуть свое место, приказав Ракель пообщаться с людьми. Я выдумала глупую причину, мол, хочу знать настроения людей, чтобы отослать фрейлину и поговорить со старой знакомой наедине.
Леди Мариана Вандер была самим воплощением идеала женственности, стандартом манерности и самой влиятельной женщиной в светских кругах. Она полностью игнорировала мужчин, хоть и была окружена ими постоянно, являлась законодательницей моды, влияла на тенденции и вкусы знати. Множество женщин ненавидели ее красоту и элегантность, но длилась ненависть до первого разговора. Леди Вандер очаровывала любого, кто обмолвился с ней словом. Ее голос тоже был прекрасен. Я восхищалась ей так же сильно, как завидовала. Высокая, фигуристая, обладательница прямых черных волос, глубоких карих глаз, пухлых губ, с которых частенько срывались песни на званных вечерах, прекрасных тонких рук, которые так нежно смотрелись на мужских плечах, когда одному из кавалеров все же удавалось уговорить девушку на танец.
Мы вели формальную переписку и порой общались на праздниках. Леди Вандер обычно подходила ко мне сама, никогда без комплимента, начинала беседу и помогала влиться в разговор.
— И как же вам удается все время быть столь идеально? — с улыбкой вопросила я, принимая поклон.
— С детства отец внушал мне, что мужчину необходимо очаровать, дабы получить желаемое. Эта мысль мне отвратительна, но за годы я убедилась в ее правдивости. Так что, сколь бы прискорбно небыли обстоятельства, я буду стремиться к наиболее выгодному положению, Ваше Величество, даже же если оно будет рядом с мужчиной.
— И несмотря на это вы все еще не замужем, да и отвергаете все предложения о помолвке.
— Потому
Это поражало меня каждый раз. Хоть я и понимала, что она заслужила свое уважение благодаря невероятной чуйке и умению действовать в своих интересах, но то, как она всегда подгадывала идеальный момент было невероятным.
— Вы намекаете, что метите в жены юному князю? Скромность вас не душит. — Князь был на год младше леди и рожден от фаворита, так что ему нужна была влиятельная жена, такая, как принцесса, для укрепления своего положения, но такая образованная и мудрая леди могла бы стать неплохой заменой.
— За большие желания я готова платить многим. Княжество становится все более обособленным, хоть и земли его на территории империи. Стань мечта вашей подданной явью, моя верность убедила бы вас в правильности принятого решения.
Если мыслить рационально, то Мариана в роле княжны стала бы отличным рычагом благодаря ее способностям.
— Ваша бойкость мне нравится, леди Вандер. Ожидайте моего письма.
Идея о браке Марианы с князем заняла все мои мысли до третьего дня празднования. Теодор предлагал варианты приданного, которое бы убедило княгиню принять невестку, но из-за богатства Цимбидиум варианты сводились к оружию и территориям.
— Сейчас в империи находится посол великого герцогства Вальту, — вдруг вспомнила Ракель, пока мы с камергером перебирали варианты.
— Оно граничит с Фахлей и находится с королевством в дружеских отношениях, так что герцогство могло бы убедить короля повлиять на принятия решения княгини Фален, — задумчиво протянул Теодор.
— А как убедить посла Вальту? Подкуп? — одной Богине было известно, какую по счету кружку отвара от головной боли я выпила в тот день.
— Так уж вышло, что я знакома с его любовницей, — фрейлина выглядела крайне довольной собой, — она и убедит посла, и с ней можно будет передать подкуп великому герцогу. Если желаете, я распоряжусь сейчас же.
— Оставим. Этот день должен запомниться не взяточничеством, а вашей свадьбой, — напомнила я, — и не пора ли вам заняться подготовкой?
— Еще только рассвет, время есть.
Я в удивлении обратилась к окну. Действительно. Даже после второго бального вечера подряд, выпитого алкоголя и сильной усталости, мирный сон не стал мне даром. Воспоминание, вызвавшее ранее горячку, нагнало меня в холодных стенах дворца. Воспоминание 2-ой императрицы Лиралей, объявившей черный цвет траурным. Она потеряла за жизнь 6 детей в младенчестве, лишь один её отпрыск выжил. Из ее жизни до меня дошло мало воспоминаний, но день похорон третьего новорожденного стоял перед глазами четко. Императрица облачилась в черные ткани, её отражение в зеркале казалось бесформенным. Жуткое жжение в груди остро контрастировало с опустошением конечностей, которые казались чужими. Императрица смотрела в зеркало, в окно, на стены и картины, но все было серым. Никаким. От того печального дня веяло холодом, хоть столица тогда ещё находилась на юге.
Открыв глаза в удушье, мое тело отказало подчиняться разуму, лишь безвольные глаза обратились к силуэту, усевшемуся на край кровати. Темная фигура Дориана обернулась ко мне, черты его лица стали едва различимы в лунном свете, но того было достаточно, чтобы заставить мое сердце метаться в груди.
— Прошу, уходи, — говорила я вслух или нет, мой муж слышал меня.
— Я так скучаю.
Он опустил голову на мою грудь, и если бы мое тело могло пошевелиться, то я бы разрыдалась, но мне оставалось лишь беспомощно задыхаться. Ты же сам просил меня остаться, так отчего теперь пытаешь? Я была настолько плохой женой, что заслужила подобное наказание?