И мир погас

Фернандес Лина

После окончания заседания, я оставалась на своем месте, устремив взгляд к двери. Мне хотелось встретиться с братом взглядом еще раз и это случилось. Вместо ожидаемого чувства воссоединения пришли те противоречивые эмоции, что окрашивали воспоминания о моем детстве на родине в мрачные цвета.

Мои брат и сестра были двойняшками, что делало их ближе друг к другу, чем ко мне. Если с братом мы еще как-то общались в детстве, то сестра явно не могла понять, что чувствовала ко мне. Она ненавидела меня, потому что именно я стала супругой императора, но радовалась, что не будет вынуждена выйти замуж за незнакомого человека. Однако, слушая мать, она понимала, какое влияние и положение я у нее отобрала,

так что я наблюдала растерянное лицо сестры лишь на семейных ужинах и иногда замечала ее следящей за нами с братом и тогда еще кронпринцем из окна. Отношения между нами выстраивались настолько отстраненные, что не крутись я в центре светских кругов, пропитанных сплетнями, то и вовсе забыла бы ее имя, а может и само ее существование. Брат Кристиан с возрастом стал холоднее ко всем, заняв неофициальную позицию главы семьи, по крайней мере в делах, касающихся императорской семьи, так как мать продолжала отчаянно меня избегать. С моего приезда во дворец она прислала два письма: первое я прочла, а второе, пришедшее на моем 11-ом году жизни, сожгла, так как не хотела вновь разразиться плачем. Мама не смогла полюбить меня даже на расстоянии.

Наша разница с братом и сестрой не заканчивалась на отношениях с матерью. До 9 моих лет очевидно было, что те, кто старше меня на 6 лет значительно крупнее, да и выглядят куда здоровее. Однако время шло, я родила первое дитя, а разница наша не уменьшалась. На одном из заседаний совета я увидела своего 25-летнего брата: он был широкоплеч, загорел, так как оставался на юге, отлично сложен и цвет лица его был здоров. Позднее, моя сестра кланялась мне на приеме — такая же здоровая и сильная, как и ее брат. Я крутилась перед зеркалом поздней ночью: тощая, бледная из-за почти вечной зимы, похожая на узника. Горестно было смотреть на кучу косметики, ведь ее обилие было вынужденным, так как щеки мои наливались здоровым румянцем лишь на морозе.

— И отчего я не могу набрать вес? — вздыхала я, заметив мужа в халате за спиной. — На твоем фоне смотрюсь недокормленным ребенком.

— Зато помогаешь мне выглядеть сильным и способным тебя защитить, — он рассмеялся от моего хмурого лица, — прости, моя Бель. Может в сравнении с родней ты и мелковата, однако вся красота рода досталась тебе.

Досталась мне красота рода отцовского, а не материнского. У матери был нос с горбинкой и острые скулы, передавшиеся и старшим детям, я же походила на миловидного отца.

— Я даже не похожа на ту, кто произвел на свет здоровое дитя.

— Однако, ты беременна 3-й раз. Так к чему эти переживания? Кто-то наговорил тебе глупостей? Давай прикажу отрезать язык. Или какая часть тела тебе краше? — Дориан расслабленно приблизился к кровати, расчесывая влажные волосы руками.

Смотря в зеркало, я видела себя девочкой, верившей, что с возрастом заполучу ту же материнскую любовь, что и старшие. Но ничего не вышло. То ли я так и не доросла, то ли у эрцгерцогини любви хватило лишь на двоих.

Глава 5

За две недели мы с Карлайлом посетили 3 дворянских дома с проверкой, после чего отправились к городу у соленого озера. Город, ставший туристической точкой, был крайне прибыльным из-за отсутствия конкурентов по добыче соли. Находясь в графстве Риован, славившегося своей религиозностью и педантичностью, они наверняка утратили знания о былых верах, но желание увидеть место, куда стремятся все путешествующие дворяне, убедило меня все же отправиться в путь.

— У вас веснушки выступили, — вдруг произнес рыцарь, пока мы ждали ключи от нашей комнаты в самом большом гостевом доме Соленого города, выбранного из убеждений безопасности.

— Правда? Давненько их не было.

Нас сопроводили на третий этаж в апартаменты,

представлявшие собой две спальни, соединенные гостиной. Карлайл убедил меня сразу лечь спать, хоть и только начало темнеть, дабы хорошо отдохнуть перед завтрашним днем. За время проверок я не сильно-то утруждалась, ведь принимали императрицу с почетом и соответствующей заботой, разве что граф Риован смог утомить меня своей болтливостью. Его род славился военными подвигами, так что глава семьи не стеснялся в своих планах по завоеванию восточных земель, в особенности Сонай. Пожилой мужчина, заходившийся страшным кашлем, но продолжавший убеждать отправить его в бой хоть завтра, дав ему возможность моим именем ознаменовать его завоевания.

— Императрица Мария не касалась политики за все время своего короткого правления, а Ваше Величество смогли даже избавиться от бремени титула консорт, — граф посмотрел на меня пронзительным взглядом, — негоже, если к истории вашего правления не припишутся победы на политическом и военном поприще. Если не я, то мои сыновья послужат вашим мечом.

Война была практически неизбежна, так что граф мог не переживать, только вот мне, сидящей утром на летней веранде ресторана, было тягостно на душе. Легко говорить о войне, пока народ обезличен до одного слова, но из-за моей поездки эти люди очеловечивались и обретали имена. В Соленом городе и без войны население по большей части было женским, а с началом бойни почти все здешние дети останутся сиротами.

— Куда вы хотите сегодня? К озеру? — Карлайл протянул мне раскуренную сигариллу.

— Конечно, за этим и приехали.

Ресторан был большим заведением, кормившим посетителей трех гостевых домов. Внутри было два зала, забитыми посетителями, но и уличная крытая часть не оставалась пустой. Здесь, среди соленого воздуха, аромата кофе и табачного дыма, стоял гомон мелких аристократов, устроивших себе отпуск. С веранды можно было наблюдать за наплывом покупателей на ярмарке, лавки которой были забиты стеклянными сосудами с солью различных оттенков, миниатюр местных художников и деревянных коряг, покрытых кристаллическими наростами.

— Почему среди местных не видно мужчин? — задал закономерный вопрос мой сопровождающий.

— Здесь 3 года назад была эпидемия странной хвори, покрывавшей язвами кожу, но по не ясной причине болезнь практически не затрагивала женщин и детей. Граф Риован не мог допустить, чтобы больные работали на соленых фермах, товар которых распространялся по всей империи, так что приказал мужчинам покинуть территорию города, отправив на добычу женщин. После этого болезнь отступила, но сюда все равно не особо стремятся вернуться изгнанные или новые жители, ведь те события унесли много жизней.

— Я даже не слышал об этом.

Я с легкой улыбкой посмотрела на свое отражение в чайной ложке, поправив светлые волосы.

— Конечно, ведь императорская семья выплатила кучу денег, дабы заткнуть всем рты. Если бы поднялась паника, то найти новую рабочую силу для этого города было бы невозможно, а цена соли упала бы до крайности, пока производство не вымерло бы полностью. Ты знаешь, почему озеро соленое, а к прочему — розовое?

Мы шли по мощёной дороге в сторону водоема. В гостевом доме нам предложили купить здешние наряды из белой легкой ткани, помогавшей спастись от жары. После Сурми, состоящего минимум из трех слоев, было странно наряжаться в простую тканевую тунику. Горничная помогла мне закрепить булавками длинные свободные рукава, после чего перевязала талию розовой плетенной лентой. Рыцарь облачился в похожий наряд, разве что ему полагались брюки, а туника не закрывала ноги, доходя лишь до середины бедра, но подвязывалась таким же поясом, да и длинные рукава его были разрезаны, оголяя крепкие руки от локтя.