И мир погас

Фернандес Лина

Конечно. Храм всегда посылал своих представителей для помощи на фронте, занимался распределением пожертвованной провизии и принимал молитвы.

Я просто покинула кабинет и ушла на прогулку в сад. Во мне не осталось сил ни на сожаления об отсутствии должного обучения для императриц, ни на злость на графа, ни на себя за слабость, благодаря которой это чудовище все еще было живо.

Собственная ошибка давила на меня. Треснув под гнетом траура, я взвалила на себя слишком многое, разбившись окончательно. По совету Теодора я передала

обязанности по заботе о пострадавших от рук графа женщинах Мартине Курт, а сама занялась вопросом переформирования сената и включения в него женщин, когда пришло известие о движении военных сил альянса 5-ти королевств.

Империя Халькопирит начала подготовку к оборонительной войне.

Глава 10

Эдриан отправился на восточную границу. Кажется, он стремился заполучить признание, с чем согласилась и Эмили, решившая на время отъезда мужа перебраться во дворец. К моему ужасу, Теодор тоже едва ли не сбежал на фронт, оправдываясь слабой степенью напряженности в данный момент, но его оставила моя истерика и абсолютно белое лицо супруги. Я не могла потерять еще и друга, а империя не могла потерять Анима с уникальной способностью.

— Своевременная ли эта поездка? — в очередной раз поинтересовалась Ракель уже возле кареты, в которую Тео помогал сесть Эмили.

Мы отправлялись в свободный город на территории графства Курт, основанный первой императрицей Сиршей. Женский город стал местом, где спокойно могли существовать вдовы и сироты погибших на войне или же просто дамы, не желавшие мужского внимания в жизни. В женском городе мальчики могли проживать лишь до 16-ти лет, поселение было освобождено от налогов, являясь оплотом для зачастую оставшихся без семьи и защиты, а центром города был второй в империи монастырь.

Я ожидала увидеть задыхающиеся в старческой немощности улицы, однако, здесь было много детей. Камергеру пришлось остаться в карете на въезде в город, а нашу троицу по городу сопровождали девушки рыцари из того же отряда, который следит за порядком в женском городе.

— Я все еще не до конца понимаю причину нашего визита, — произнесла Эмили, пока мы двигались по мощенной белой пластушкой дороге.

— Я собираюсь казнить Берту. Хочу узнать, сможет ли местная настоятельница занять ее пост, так как только в чистоте здешнего храма я могу быть уверена.

Было не сложно представить взгляд Ракель, скрытый за капюшоном, да и мне казалась смерть наставницы совсем не к месту, однако других вариантов по искоренению алчности храма у меня не было.

— Разве возможно ограничиться одной жертвой? Способны ли лишь одни плечи вынести все эти грехи? — моя дочь была абсолютно спокойна намекая на более строгое наказание для служительниц.

— Если нас действительно ожидает война, то поддержка храма просто необходима простым людям, так что придется ограничиться отсечением головы и надеяться, что на ее месте вырастет

новая достойная.

К тому же, не признавая власть храма, я не имела возможности устраивать реформы внутри него, да и у меня было мало понимания о их иерархии, а лично я была знакома лишь с Бертой. О казне и речи не шло, ведь это станет невероятным ударом для народа, если на плахе окажутся сразу все причастные, да и доказательств все еще не было. Я надеялась, что подкупом смогу заставить их свидетельствовать против друг друга, однако многие побоялись в конечном итоге выдать и себя, так что в данных обстоятельствах приходилось радоваться меньшему.

Дорога казалось бесконечной. Город оказался значительно больше моих представлений и куда заселеннее. Мои руки беспокойно отдергивали платок, прячущий мои рыжие волосы, а мою дочь, кажется, маскировка вообще не беспокоила. Складывалось ощущение, что это поселение ее вдохновляло и казалось утопией, однако оно таковым не задумывалось. Предполагалось, что здесь будут рождаться и умирать, но не жить. Вдовы, беззащитные, сироты — вот первые жители монастыря имени Трех сестер ради которых возводились дома и прокладывались дороги. Это место пахло тоской для меня.

Настоятельница Тереза была юна и полна сил. Она — дух этого города. Рожденная и выросшая здесь женщиной, потерявшей кров и защиту в лице мужа, Тереза нашла свой путь в монастыре, желая остаться в женском городе на всю жизнь.

— Мне не верится, что наставница могла совершить такие преступления, — ее карие глаза были так печальны, словно мои слова разрушили в ней что-то ценное, — и выступать против воли Божьей дочери… Все это немыслимо.

— Все так. Кажется, власть склонна развращать даже самого искренне верующего человека.

Мои размышления были долгими. Даже признав храм и заставив его подчиняться правилам, написанным правящей семьей, нельзя было избежать коррупции и предвзятости, однако, я могла играть по их правилам. Никто не сможет оспорить назначение наставницы, если избирать ее будет дочь Богини.

— Настоятельница согласилась с новым законом? — Эмили задала вопрос едва завидев меня, вышедшую из храма, у лестницы к которому они дожидались меня с Ракель.

— Да. Ей тяжело покидать город, который она надеялась оберегать, но речь идет о главном храме империи, так что Тереза примет новый пост.

Волосы герцогини, выбившиеся из-под платка трепал ветер. Всего пары тонких прядей было достаточно для понимания ее родословной, а уж тем более напротив меня — почти полной ее копией, просто старше. На большой площади с торговыми палатками и скамейками, в обруче из отцветших клумб, толпе не составило труда угадать в нас монаршую семью. Сначала была одна пара глаз, затем шепот, вздохи и удивление, а затем — неловкие поклоны и приветствия.

— Вы правда императрица? — спросила девочка лет 8-ми, оказавшаяся очень близко, чем взволновала свою мать.